Из детской комнаты внезапно раздаются ужасающие крики. Я, бросив все дела на кухне, вбегаю в детскую. Там по полу катается Коля и вопит, что есть мочи. Ваня стоит рядом с перепуганным лицом и сразу признается:

– Это я… кошку… бросил… Коле на спину…

Убедившись, что глаза и лицо у Коли целы, я пытаюсь схватить его за руку, чтобы поднять в вертикальное положение и возмущенно кричу, иначе бы меня просто не было слышно:

– Коля, ну что ты так орешь? Как тебе не стыдно! Ты же ведь, как-никак, мужчина! Вставай! Подумаешь, кошка царапнула!

Коля продолжает кататься по полу и выть страшным голосом.

В этот момент в дверном проеме появляется высокая фигура Коли-Ваниного папы. Зная крутой папин характер и его слабые нервы, я, в ожидании грозы, стараюсь смягчить ситуацию:

– Вот… кошка… царапнула… Колю за спину…

К моему изумлению, папа делает шаг вперед, обнимает за плечи поднятого мною с пола орущего Колю, гладит его по головке, как маленького, и начинает ласково приговаривать:– Колюшка! Больно тебе? Ну что ж ты так кричишь? Не плачь! Ох уж эта кошка.

И Коля почти сразу перестает реветь! Он только тихонько подвывает и время от времени всхлипывает, уткнувшись в папино плечо. Вскоре папа передает мне с рук на руки вполне успокоившегося сына.

Я уже держу наготове пузырек перекиси водорода, с которым мне обычно приходится бегать за своим старшим внуком по всем комнатам, чтобы смазать даже самую пустяковую царапину. У Коли на спине оказываются действительно очень глубокие и длинные борозды от кошачьих когтей. Ваня, увидев, что я подношу ватку, смоченную перекисью водорода, к Колиным ранам, страдальчески сморщивается и робко спрашивает:

– Больно тебе?

Шмыгнув носом, Коля мужественно отвечает:

– Совсем не больно.

Лариса Калюжная
Санкт-Петербург