Расписная косынка,
Свет в глазах не померк,
Не старушка тростинка,
А брала Кёнигсберг.

Говорит: “Знаешь, сколько
В равелинах ребят,
И Серёжа, и Ольга,
И Егорыч лежат…

После минного взрыва
Меня вынес майор”,
И пошла горделиво
На обедню в притвор.

Память годы полощет,
Превращая в дымок
В этой яростной мощи
Всей Руси оселок.

Александр Орлов

Из воспоминаний монахини Софии:

…Сколько наших солдат погибло!… Взяли Кенигсберг с Божией помощью.
Я сама видела, хотя наблюдала с некоторого отдаления. Собрались монахи, батюшки, человек сто или больше. Встали в облачениях с хоругвями и иконами. Вынесли Казанскую икону Божией Матери… А вокруг идет бой, солдаты (кто рядом был) посмеиваются: “Ну, батюшки пришли, теперь дело будет!” И только запели – стихло все. Стрельбу как отрезало. Наши опомнились, за какие-то четверть часа прорвались… Когда у пленного немца спросили, почему они бросили стрелять, он ответил: “Оружие отказало”. Один знакомый офицер сказал тогда, что до молебна перед войсками священники молились и постились неделю.