НИКОЛАЙ КОНЯЕВ
К годовщине со дня кончины писателя …
Русское слово «Кондопога»
1.
В дни работы XI Всемирного Русского Народного Собора много говорилось о том, что для проведения чубайсовской приватизации в нашей стране помимо введения гибкого и податливого законодательства, необходимо было и языковое обеспечение разорительной для русского народа приватизационной реформы.
Едва ли нынешним олигархам удалось бы так лихо «кинуть» всю Россию, если бы не придумали они свои загадочные «ваучеры», если бы не переименовали знакомые и привычные русскому уху слова в маркетинги и консалтинги…
Если бы пороки, замаскированные льстиво звучащими американизмами, не скрыли свой омерзительный облик, не сумели притвориться респектабельным, хотя и непривычным для обывателей стилем жизни…
Действительно, слова «киллер» и «рэкетир» не так сильно резали слух, как «убийца», «душегубец» или «вымогатель»… И слова эти были необходимы тем реформам, которые проведены в нашей стране, так же, как слово «ваучер».
Вспомните, какой вой поднялся в средствах массовой информации, когда в Государственной Думе предыдущего созыва попытались принять Закон о защите русского языка.
И напрасно было возражать, что Закон о защите русского языка будет бороться не со словами «лазер» или «компьютер», а с тем нравственным обманом, который протаскивают в нашу жизнь льстиво-звучащие синонимы, с попытками легализации порока в нашей жизни. Мы все надеялись, что Закон этот поможет вывести наш язык из того состояния шока, в которое он погружен…
Принять закон не удалось.
Да и не могло бы удастся, потому что на этом заморачивании населения и строятся все переводы, которые осуществлялись и продолжают осуществляться современным политтехнологами.
Конечно, за восемь лет правления Владимира Владимирович кое-что изменилось в нашей стране, но принципиальные проблемы, например грабительскую по отношению к народу и государству ренту взимаемую за добычу полезных ископаемых (наши олигархи по-прежнему, как и в ельцинские времена забирают себе восемьдесят процентов прибыли, а государству отдают всего двадцать) или вопросы дальнейшей колонизации нашей страны не решаются.
И всё, всё делается для того, чтобы мы перестали различать популярность политика и народное равнодушие замученного реформами электората. Слава Богу, что политтехнологи называют это не любовью, а просто рейтингом.
В самом деле, глядя на стоящих с протянутой рукой стариков, как-то не повернется язык говорить о росте любви народа к руководителю страны. Ну а о рейтинге, отчего же не говорить.
Рейтинг растет…
2.
Любопытно, что, как и большевики, которые опирались после революции на местечковые массы, становящиеся российским чиновничеством, и ельцинская семья в девяностые годы, чтобы обеспечить свою власть, вынуждена была опираться не на армию, не на спецслужбы и, конечно, не на предпринимателей или интеллигенцию, а на все то же чиновничество, которое единственное и выиграло от произошедших реформ, обеспечив себе помимо взяток и откатов, еще и высокие, реально растущие оклады, не сравнимые с прочим населением пенсии.
Сотрудники НИИ комплексных социальных исследований Санкт-Петербургского государственного университета провели опрос, показавший, что, хотя в основной своей массе население нашей страны и позиционирует себя с православием, но это касается лишь простого, не принадлежащего к властным кругам населения. Среди начальников всех уровней у нас самый большой процент атеистов, хотя самый главный начальник вроде бы и ведет образ жизни православного человека.
Получается, что для православного народа пишут законы и заставляют соблюдать их неправославные люди.
Правда и на вопрос: необходимо ли исполнять закон, который является, по вашему мнению, несправедливым? – отрицательный ответ дало 50% респондентов, а затруднилось ответить – 14%. Так что получается, что атеисты могут писать свои законы для православного народа, но взамен они получают правовой нигилизм.
Так и происходит разделение.
Трагедия современного общества в том, что все мы и живем по совершенно разным законам и, являясь гражданами России, живем в совершенно разных странах.
Ведь если строго говорить, то Михаил Сергеевич Горбачев со своими приспешниками никого не обманул.
Он обещал дать свободу, и он не обманул. Мы получили свободу торговать… Мы получили свободу развращаться и развращать других. Мы получили свободу продавать свою Родину, свою веру, свой народ…
Ну, а то, что многим из нас такая свобода не нужна, так это не Михаила Сергеевича вина.
3.
Что может противостоять этому обману?
Конечно же, прежде всего литература…
Но литература, не только не поддерживаемая, а сознательно и целенаправленно уничтожаемая государством, сама погружена сейчас в первобытный нравственный хаос и просто не способна выразить те самые невыраженные национальные мысли, о которых говорил В.И. Даль.
И как это ни горько, но по сути дела за минувшие с августовского путча годы современная художественная литература не сумела сказать ни одного по-настоящему общественно значимого слова, которое было бы услышано всей страной.
Эти слова произносит сам измученный, измордованный нашими реформаторами, замороченный нашими политтехнологами русский народ.
И, конечно, у кого еще, как не у народа, учиться нам настоящему русскому языку. Дивной, могучей силой обладают слова народного языка.
Одно только русское слово «Кондопога», прозвучавшее полгода назад, разом перевернуло весь разукрашенный фальшивыми рейтингами ландшафт нашей страны.
4.
И все-таки при всем сочувствии к протестному движению, поднявшемуся в России против засилья нерусских торговцев на рынках русских городов, против наживающейся на русском сельхозпроизводителе мафии перекупщиков, я все же считаю, что есть более перспективные пути для выхода из кризиса.
Тому реальному злу, которое несут инонациональные сообщества, практически приватизирующие всю инфраструктуру, включая местную милицию и муниципальную власть, в таких городках, как Кондопога, надо все-таки противопоставлять не ненависть к приезжим, а воспитание самоуважения к себе, постижение и укрепление собственной национальной культуры и духовных ценностей, воспитание категорического неприятия тех людей, независимо от их национальности, которые каким-либо образом посягают на наши святыни.
Но о каком уважении к святыням может идти речь, если участившиеся до неприличия вздохи и сетования, дескать, национальное возрождение, или даже введение в школах курса православной культуры может посеять национальную рознь, может способствовать распаду Российской Федерации, стали приметой нашего времени.
Самое смешное, что эту заботу о единстве нашего государства проявляют те апологеты олигархическо-либерального движения, которые более других потрудились, чтобы разрушить СССР, которые и сейчас не оставляют кропотливой работы по разрушению России.
Разумеется, можно и не обращать внимания на эти лицемерные воздыхания.
Россия слишком большая страна, ее не опрокинуть никакими даже самыми изощренными политтехнологиями, ее не отравить никакими ядовитыми миазмами нынешней швыд-культуры.
Тем более, что – чем это объяснить, если не Божьей помощью? – именно сейчас, в эти воистину роковые для нашей страны годы, является нам череда дивных юбилеев, которые, конечно же, могли бы многое переменить, укрепить и укрупнить в нашем национальном самосознании, которые бы могли объединить всех нас: русских коммунистов и русских капиталистов, русских монархистов и русских демократов.
Только в этом году, 11 февраля можно было бы отпраздновать – пятьсот лет со дня рождения «исповедника Правды» митрополита Филиппа (Колычева).
А летом еще один юбилей – тоже 500-летие явления преподобному Александру Свирскому, единственному из русских святых, Святой Троицы.
И как-то не очень и понятно, почему мы пропускаем эти события.
Неужели подсознательно мы все опасаемся, что наш народ может очнуться от векового обморочного состояния и восстать и стать таким, каким он был во времена Святой Руси?
А если не боимся, то почему же не приготовиться нам, почему бы не объявить соборным решением будущий год – годом не только президентских выборов, но еще и годом столетия памяти всероссийского батюшки – святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Право же обращение к памяти великого русского святого гораздо важнее, чем обращения к Фрадкову и Кудрину. По крайней мере, мы можем быть уверены, что наше обращение к нему за помощью будет услышано им.
5.
Вспомним, что именно благодаря Иоанну Кронштадтскому было спасено наше отечество в 1905 году.
Разжечь революцию тогда не удалось.
Доморощенных врагов России и заграничных любителей красивой революционной жизни смело тогда мощное движение русского народа, которое благословил святой праведный отец Иоанн Кронштадтский.
«Помню первый митинг Союза Русского Народа, – вспоминал П.А. Крушеван. – Он состоялся в Михайловском манеже. На митинге собралось тысяч двадцать народа… Это были величественные и потрясающие минуты народного объединения, которых никогда не забудут те, кому довелось пережить их. Все грани, все сословные и социальные перегородки исчезли; русский князь, носящий историческую старинную фамилию, стоял бок о бок с простолюдином и, беседуя с ним, волновался общими чувствами; тут же в толпе был и известный государственный деятель, были генералы, офицеры, дамы… Все перепуталось, все смешалось в какую-то кашу… Но над этой пестрой массой, сливая ее в одно существо, властно царила одна общая душа, душа народа, создавшего одно из величайших государств в мире, – и теперь угнетенная опасением, что и храм, созданный трудом десятков поколений, и народные жертвы, и подвиги предков – все это рухнет – бессмысленно под натиском врагов, которые уже рубят устои, поддерживающие священный храм».
Этой силой общей души народа, создавшего одно из величайших государств в мире, и были сметены в декабре 1905 года все Гельфанды и Троцкие.
И кто, как не отец Иоанн Кронштадтский, не память о нем необходимы нам в предстоящем, таком непростом для нашей страны году?
Празднование 100-летия памяти Иоанна Кронштадтского, без сомнения, объединит страну крепче, чем любые пиаровские и политтехнологические мероприятия.
Если мы организуем крестный ход от кронштадтской площади, на которой стоял Андреевский собор, в котором святой праведный Иоанн Кронштадтский совершил 19 345 литургий, до Сурского монастыря, его Родины, мы соединим весь северо-запад.
Если мы сумеем поднять всероссийское движение мемориализации мест, связанных с памятью святого, мы объединим всю нашу страну – сотнями исчисляются города и поселки, в которых служил и проповедовал Всероссийский батюшка.
Если мы проведем съезд настоятелей всех храмов, посвященных памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского, мы объединим весь православный мир – во многих странах имеются такие храмы.
В юбилеях есть магическая сила. Во всенародном переживании происходит не только воспоминание о событии, но и укрупнение события, и подлинное осуществление его.
И главное же, что мы можем сделать в ходе празднования столетия памяти Иоанна Кронштадтского, это достичь единства в самих себе, понять, наконец, что судьба православия и России важнее для нас любых наших привязанностей и обольщений.