МИХАИЛ ШУЛИН

филолог-славист, журналист

 

 

 

 

«МИРОСТРОЕНЬЯ СВЕТОВОЕ ПОЛЕ».

О поэзии Глеба Артханова

«Во всем мне хочется дойти до самой сути…» Эта строка другого известного поэта как нельзя лучше иллюстрирует работу Глеба Артханова – поэта, переводчика, редактора, архитектора-реставратора. О чем бы ни шла речь – природа во всем своем многообразии, человеческая жизнь с ее встречами и разлуками, обретениями и потерями, философия Востока и Запада, творчество и место художника в мире – в стихах и переводах Глеба Артханова мы находим глубокий, всесторонний анализ содержания и тщательнейшую проработку формы стиха. Стоит заметить, что в наше время, когда поэзия, увы, не занимает заслуженного места в жизни общества, подобная качественная творческая работа встречается нечасто.

Данная статья, в силу своего формата, конечно же, не способна дать полное впечатление о работе писателя, но в рамках ее мы постараемся отметить ряд моментов, которыми характерна поэзия, представленная в данном двухтомнике. Впрочем, прежде чем обратиться непосредственно к литературной части, необходимо сказать несколько слов о самом художнике.

Глеб Артханов родился в Нижнеудинске Иркутской области в семье петербуржца, военного, ветерана и инвалида Великой Отечественной войны. Окончил Минское Суворовское училище, поступил в артиллерийское училище ВДВ. Но военная карьера не могла дать достаточного простора творческим устремлениям автора, и он, уволившись из училища, поступил на факультет архитектуры Белорусского политехнического института, по окончании которого приступил к работе в качестве архитектора-реставратора. В его активе проекты в Петербурге, Москве, Пскове, Царском Селе, Севастополе…всего не перечислить. Параллельно с архитектурной идет и творческая работа. Глеб Артханов – автор нескольких книг стихов, а также переводов с, без малого десятка языков, член союзов писателей России и Беларуси. Он является лауреатом литературных премий, входит в состав редколлегий нескольких журналов.

Несомненно, окружающее влияет на любого художника, как бы он порой и не старался уйти от этого. Мир задает ему вопросы, но и он задает вопросы миру. В связи с этим важно, в каком мире этот художник жил и формировался как личность и творец. По словам самого автора, Суворовское училище дало ему «умение трезво всматриваться в процессы внешней и внутренней действительности…правильно оценивать их…и не пасовать перед препонами, верить своему предназначению». А работа архитектора-реставратора помогла ему понять и использовать пространственные принципы и методы и в литературе. Кроме того, архитектура требует специфического внимания, точности, образности мышления. Все это, на наш взгляд, и дало Глебу Артханову возможность создавать свою «музыку сфер», творить собственные миры, нетривиально взглянуть на всем знакомые, казалось бы, вещи.

«Не свиток пространства, а стяг – развернуты координаты». Это цитата из, пожалуй, наиболее сложного произведения Глеба Артханова. «Молоко Скорпиона» – поистине космогоническая поэма, и флуктуации стихов отправляют нас то в небеса, но на изнанку миров, в сингулярность, в первозданное ничто, из которого рождается мир:

 

Он – един. И в единстве своем – многолик,

А в своей многоликости – он целокупен.

Сверхдуша и сверхтело, сверхвечность, сверхмиг,

Он – во всех, Он – везде

И всему недоступен.

 

Цепочка образов, созданных Глебом Артхановым, ведет нас по сложному пути, где мы встречаем героев, достойных кисти Иеронима Босха:

 

Копошня их презренна во тьме…

Они варят

Трупный жир на осклизлые свечи,

Чтоб молиться ужасной неведомой твари

И хоть этим себя человечить.

 

Система творения, а скорее, перерождения и возрождения, построенная поэтом, напоминает одновременно «Бхагавадгиту» и «Дао дэ цзин» своей мощью и всеохватностью.  Впрочем, очевидно, что человеку не под силу ответить на космогонические вопросы, на это способен лишь Дух. Поэтому в целом, кажется, что финал поэмы открыт:

 

Мы не знаем – ещё иль не знаем – уже? –

Мы безмолвные чада иль старцы немые? –

Мы ягня от сосцов иль овечки в парше? –

И во тьму или к свету

Мы движемся ныне?

 

Задавая глобальные вопросы, Глеб Артханов невольно призывает читателя к внутреннему поиску собственного ответа на них, приглашает присоединиться к нему в тяжелом пути к Истине.

Именно этот мучительный поиск Истины, пути к Богу, пониманию Мироздания отражен в центральном произведении первого тома данного издания – «Червячьих песнях». Поиск Бога, очевидно, непрост: восторг сменяется пессимизмом, надежда – отчаянием:

Умная вера грядет

Долей моей претрудной…

 

Знаю Тебя, Создатель!..

Знаю Тебя, Вседержитель!..

Славлю Тебя, Податель!..

Славлю Тебя, Спаситель!..

 

И в то же время:

 

Смертушка за выдуманный грех, –

Пекло уготовано для всех, –

В старости ошибся или смолоду…

Божья непролазная стена!..

 

На протяжении всего сборника идет эта внутренняя борьба. Не будем углубляться в анализ – читатель сам вынесет свое суждение.

Хочется отметить изобретенную поэтом (и явно любимую Глебом Артхановым) поэтическую форму: его «мёбиусные венки сонетов», знакомые нам по прошлым сборникам стихотворений, прекрасны в своей выверенности и образности, подобны тончайшим деталям архитектурного декора в готическом ли стиле или в стиле модерн[1].

На наш взгляд, однако, внутренний конфликт имеет разрешение, несмотря на явно бунтарские, даже богобоческие моменты: досталось всем: не только Господу, но и «Бхагавадгите», и Карла Маркса можно найти в эпиграфе… Но все же:

 

Ты очистишь мой грех маловерия,

Благодатно взнесёшь на скалу.

Ибо сердце, из бездны глядящее,

Лишь Твоим воскресает огнём,

Ибо сердце, во тьме премолчащее,

Прорекает лишь в свете Твоём.

 

Так и вспоминается: «Верую, Господи! помоги моему неверию».[2]

«Струится свет в соцветьях белых лилий…» Любовная лирика Глеба Артханова, представленная в двухтомнике главным образом в разделе «Лики лилейные, снежные Лики», но также и в «Крымской тетради», действительно наполнена светом, нежностью, теплом:

И светлынь в стране бескрайней,

Светлая теплынь.

Никакой на свете яни, –

Инь, куда ни кинь.

 

Свет, расстеленных покровом

Женственных имён, –

Возрожденьем вечно новым

В желтизне времён.

 

Даже в стихах печальных, посвященных разлуке, через холод расставания ощущается предвечное тепло, тепло человеческой души:

 

Если нежное сердце убито

Нещадящей любимой рукой,

Что моим береженьем омыта,

И прожилкой слепит голубой…

 

Что ж…поэт, как и всякий прозорливец и мудрец, понимает, что и радость, и боль преходящи, главное же – единение душ, единый духовный смысл:

В пареньи обняли друг друга,                  

В одном рождаясь естестве.

Одна душа на всю округу

Бессмертна, а не смертных две…

 

«Морской волны графитовая хмурь…»  Раздел «Корсунь Берендеева. Крымская тетрадь» знакомит нас с впечатлениями и переживаниями, испытанными поэтом на полуострове. Крым – значительная веха в судьбе Глеба Артханова: здесь он бывал с юных лет, тут жил и отошел к Господу его отец, велись реставрационные работы в Севастополе и Евпатории, был приобретен разного плана личный опыт… Все это отражено в сборнике. Нам лишь хотелось бы обратить внимание читателя на удивительно описанные крымские пейзажи, на ту игру света, которой пронизаны стихотворения, одновременно напоминающие нам полотна Левитана и Моне:

 

…И вдалеке слегка чернёный кобальт

Окрасит край прерывистым мазком,

И горизонта резкий полу-обод

Зашелестит на языке морском.

 

Закончится последний день творенья

Лавандовых отрогов и долин,

И засинеет умиротворенье,

И горный зазвенит ультрамарин.

 

Второй том сборника открывает нам иную сторону творчества Глеба Артханова – работу поэта-переводчика. Как уже было сказано выше, наш автор переводит – и на наш взгляд весьма успешно – с нескольких языков, причем как древних, так и современных, восточных и западных: иврита, санскрита, курдского, вьетнамского, английского, белорусского. Важно отметить, что Глеб Артханов, по известному выражению, не ищет легких путей: не боится браться за сакральные тексты – как, например, Псалтырь из данного сборника, или «Бхагавадгита», вышедшая ранее – или осваивать перевод новых авторских форм, примером чему являются «квантэмы»  и «зномы» известного белорусского поэта Алеся Рязанова.

Завершая краткий обзор поэтической работы Глеба Артханова, рискнем повториться – стихи сами расскажут о себе, ведь нарратив многопланов: автор обращается и к Богу, и к читателю, и, конечно же, к себе самому, выводя на свет в различных ситуациях и пластах действительности, и внешней и внутренней, многочисленных разноплановых персонажей – «лирических героев».

Нам остается лишь поблагодарить Глеба Артханова за его непростую работу и пожелать дальнейших творческих успехов. И, разумеется, ждать новых стихов.

 

[1] В целом модерн явно близок автору. Его стихотворения можно сравнить с работами чешского поэта-модерниста Ф. Шрамека (1877 – 1952). Непохожие по языку, форме и размеру, они, тем не менее, ставят задачей своею глубокое понимание мира, притом авторы находятся на совершенно разных духовных и идейных позициях. Впрочем это, несомненно, достойно более внимательного рассмотрения.

[2] Мк. 9:24.