Продолжение
Начало опубликовано 30.04.2019
Это было в конце 1970-х годов. Были живы еще оба мои родители. Предшествовало этому многократное и обширное размышление: угодно ли Богу, не погрешаем ли мы записыванием и прослушиванием богослужения на магнитофонных пленках? Спросить авторитетно было не у кого, священники говорят по-разному. А так хочется прослушать, помолиться за Литургией одной, не развлекаемо, когда около тебя никого, ничьих глаз. И конечно такое доступно только при помощи магнитофона. Полную, без сокращений запись Литургии прислал знакомый священник. Только вот беда, при записывании он немного не рассчитал возможности магнитофонной ленты, и у него лента заканчивалась на самом важном и ответственном моменте – на евхаристическом каноне. При прослушивании и молитве это конечно очень неудобно. Снимать и переворачивать на другую сторону ленту в такой момент, когда должна быть полнейшая молитвенность.
И вот, в тот раз, о котором хочу рассказать, прослушивала Литургию ночью, чтобы была полнейшая неразвлекаемость молитвы. Как и в другие разы, прослушивала через наушники, отключив общий звук, чтобы не мешать спать родителям. Прослушивала лежа в постели, с наушниками на голове, молитвенные поклоны невозможны, молиться приходилось только духом. Света в моей комнате нет, полнейшая тишина и покой в доме. Спать родителям никто и ничто не мешает. И вот, прослушав всю первую сторону ленты, надо встать с постели и перевернуть другой стороной, где начальные слова записи будут «Твоя от Твоих» и далее. Встала, потрогала магнитофон – он перегрелся, надо дать ему несколько поостыть, отключив его. А пока он остывал, решила сходить в коридор, пока время есть свободное и молитва все равно уже прервана. В коридор надо идти через проходную комнату, где спит мама. Ее кровать стоит у самой двери, где надо проходить. Замок в этой двери так сильно щелкает, что мама просыпается каждый раз, когда проходим этой дверью. В нашей семье это не было трагедией, потом мама опять быстро засыпала. Но все равно сон прерван. Вернувшись в свою комнату, опять включила магнитофон с продолжением богослужения. Евхаристия. Благополучно дослушала до конца.
А утром… Утром мама говорит мне: «Ах, какой сон я сегодня видела!» – «Какой?» – «Как будто я в храме, идет служба, Литургия. Приготовилась к земному поклону, сейчас будут петь «Тебе поем, Тебе благодарим», но тут прошла ты и меня разбудила, и не дала помолиться «Тебе поем», и было жаль, что ты меня разбудила».
Я была поражена ее рассказом! Ведь слушала Литургию я, а не она. Слушала только сама, в наушниках! А мама в это время видела, сопереживала, соучаствовала! Как это объяснят неверующие, что скажет здесь наука? А я только одно могу сказать: дивны дела Твои Господи! Дивно величие Божественных Твоих Таин, Твоей Евхаристии!
*************
О поездке по святым местам в Киев и Почаев никогда не думала и не помышляла, как о несбыточном. И вдруг раба Божия Варвара Михайловна, близкая нашей семье говорит маме: «Вот Федя ваш едет в Киев на практику, проводи с ним свою Олю. Довезет ее до дочки Зины Надежды Васильевны. Зина с мужем у уехали в отпуск, вот Оля и побудет у нее, побывает в Киево-Печерской Лавре у святых мощей». Мама согласилась на это с условием, чтобы Федя отбыв свою практику привез меня обратно.
Собиралась я без особых восторгов, не зная, что ждет меня впереди. Но если с братом, то почему бы не поехать? И вот мы в Киеве. Зина, наша довоенная соседка по дому радушно приняла нас, неприглашенных гостей. В Киеве я увидела совсем другой мир. Мир святыни, мир каждодневных богослужений, мир невиданной не перестающей духовной радости. Решила, что с Федей обратно не поеду, побуду здесь подольше, пока стоит теплая погода (был конец августа).
А Господь готовил мне еще большее. Подходит ко мне в Лавре монах и спрашивает: собираюсь ли я поехать в Почаев? Никуда я не собираюсь от такой святыни уезжать, где и чего мне еще искать! А он: «Вот приближается праздник Иова Почаевского (10 сентября) и будет очень много там приезжего народа к этому дню, и будет трудно тогда найти место для ночлега. Если ехать, то надо сейчас». Сказал и ушел. А я подумала: не Господь ли послал его сказать мне это? Пользуйся случаем, пока сама себе хозяйка.
Когда приехала в Почаев, сначала, кроме многолюдства ничего не заметила. Сразу в храм. Вечернее богослужение, всенощная под воскресение. Но когда зажглись и высветились слова Ст҃ъ, Ст҃ъ, Ст҃ъ, где-то высоко, точно с неба, в Успенском соборе, то встала, как вкопанная на одном месте, боясь пошевельнутся: – это то, что и нужно мне было!
Забыла все на свете: и усталость с дороги, и необходимость хоть как-то осмотреться. Ведь вечер, а потом ночь, а куда потом, после богослужения? Матерь Божия! Чудо Почаевское! Я к тебе приехала. Богослужение продолжительное, на Украине темнеет рано и как-то сразу. Вот уже и ночная тьма. Нет-нет да и шепнет «кто-то»: «Ночь уже, кончится служба, куда пойдешь?» – отвечаю: «Матерь Божия, я к тебе приехала! Ты меня устроишь как-нибудь».
Последние возгласы богослужения, отпуст, последнее пение всенародное, заканчивающее всякие службы. Народ, богомольцы стали расходиться из храма, выхожу и я. Уже никого не осталось в ни в храме, ни на улице. Темно, ничего не видно. Стою, что делать дальше, куда идти – не знаю. Пробегает мимо молодая женщина: «Ты чего здесь стоишь? Тебе ночевать негде?» – «Негде», отвечаю. – «Пойдем со мною». Шли немного, тут же рядом. Приводит в дом. Много света, гостиница, как я потом узнала. Водила, водила меня какими-то коридорчиками, переходами по ступенькам, то вниз, то вверх. Наконец привела в большую полутемную комнату, освещенную каким-то огарком свечи, заполненную людьми. Кто лежал прямо на полу, кто на чем-то примостившись, кто около своих сумок копошась, видно перекусывали, ели. Места свободного для меня не было. Наконец указала мне что-то вроде ниши или окна с широким подоконником, и велела разместиться здесь. Как я обрадовалась! Слава Богу не на улице, среди людей переночую, а завтра видно будет. Расположилась, улеглась, закрыла глаза, даже заснуть можно. Ничего, что лежу не на ровном месте, а подо мною словно рейки какие. Рукою ощупываю – щели на улицу.
Уже задремывать стала, и вдруг предо мною молодая женщина, уже другая, не та, что меня сюда привела: «Вставай, пойдем!». Ой как не хотелось. Стала просить, чтобы позволила ночь провести здесь. «Нет, вставай, пойдем». Ну что же, придется идти, «не садись не в свои сани» – пословица говорит. Заняла видно чужое место, так изволь освободить. Опять по узким коридорчикам, по коротеньким лестницам, но путь покороче. И вот привела. Вместо ожидаемой улицы – небольшая комната с электрическим освещением, пять или шесть кроватей, застеленных белым, с подушками и одеялами. Одна из кроватей пустая, на остальных люди укладываются спать. Указывая на пустую кровать, говорит: «Вот здесь располагайся».
Ничего не понимая, но видя к себе такую доброжелательность и заботливое внимание, осмеливаюсь спросить: «Как вы там меня нашли?». Там, в том первом помещении чувствовала себя как мышка в безопасной норке, обрадовалась, что спрятана в укрытии от всех, а главное от необходимости ночевать на улице. И вдруг мое укрытие обнаружено! И слышу в ответ: «А мне Матерь Божия указала!». Пораженная таким ответом, уже ничего не спрашиваю. Отдаюсь сладкому забытью. Через минуту-две приносит мне поесть сладкие сухарики и еще что-то. «Вот тут и будешь». «Матерь Божия! Я же к тебе приехала» – вспомнилось говоренное в храме.
Итак, Материнские заботы обо мне начались. Это было небо, спустившееся на землю. Богослужения в храме, дотоле мной не слышанные и невиданные, все богатство красоты и торжественности, великолепия. Благодатное ощущение близости Божией, невозможность выразить всей благодарности Богу и людям, сладкое самозабвение, когда уже нечего желать, – наверно, все то, что испытали посланники равноапостольного князя Владимира, когда остановили свой выбор на Православии. Забылись все мои домашние беды, вознаграждены все перенесенные страдания. Забылся и сам Мариенбург со всеми там находящимися, и только одно желание – быть тут, в храме за богослужением, которое бы никогда не прекращалось. После служб в храме, трапеза с работницами гостиницы. Подробности, как я сюда к ним попала, выяснять не стала, чувствовалась забота Божией Матери, и этого было достаточно. Денег с меня за пребывание в гостинице не требовали, хотя потом узнала, что люди за себя платят. Так пробыла там сорок дней, а теперь, Ольга, пора спуститься на землю в свой Мариенбург. Начались осенние холода и я уехала домой.
Ольга Рябова
1996 г.
Продолжение следует