Православный — духовный реализм

Наступает время, когда отечественная культура в целом  и литература, в частности, в очередной раз испытав на прочность незыблемые основы бытия, заглянув в бездну бездуховного и безнравственного пространства постмодерна, вновь медленно, но неуклонно возвращается на круги своя. Жёсткий и даже жестокий характер нашего времени трезвит сознание современного читателя. Не даёт ему погружаться в болото глубоко личных фантазий и индивидуалистических мечтаний. Находятся, конечно, и те, кто пытается отмахнутся от действительности, дескать: «Надоело, хочется позитива». Но, ведь затяжной прыжок только называется «затяжным», а правильно было бы назвать его «ускоренным», потому что человек падает вниз с нераскрытым куполом парашюта.

В литературе таким «парашютом» служит реализм. О том что такое реализм с точки зрения православного мышления, и пойдёт речь в этой статье.

Вначале приведём цитату из труда современного философа:

  «В духовном центре цивилизации находится религиозное ядро, включающее в себя веру народа и его священный язык, на котором он говорит с Богом. В русской цивилизации это, соответственно, христианская православная вера и славянский язык. Вокруг указанного ядра располагаются цивилизационные оболочки, начиная с интеллектуально-нравственно-художественной (собственно культура); далее следует государственно-политическая сфера — область соединения священства и царства, духовной и светской власти; наконец, внешнюю форму цивилизации образует её хозяйственно — экономическая и технологическая жизнь, «тело власти», излучающее её силу на весь остальной космос.

Как в качестве креста, так и в форме круга христианская цивилизация являет собой единство, в котором, по неисповедимому промыслу Божию, борются друг с другом добро и зло. Образы, символы, знаки, стереотипы культуры — это духовно-смысловая иерархия («лествица»), одновременно сближающая и разделяющая между собой Сущего и сущность. Применительно к круговой схеме это означает, что некоторые оболочки цивилизации — в частности, культура и искусство — могут иногда значительно отдаляться от её онтологического ядра, или даже вовсе противоречить ему» (Казин Александр Леонидович «Великая Россия»).

Из этого отрывка ясно, что основа цивилизации, её «ядро» — суть неизменная культурная платформа состоящая из неразрывного соединения веры в Бога и исконного языка — высшей его формы. Это то, что делает народ и его культуру устойчивыми перед внешними изменяющимися условиями, и то, что обеспечивает духовную безопасность народа и, в конечном счёте, его целостность и живучесть. Религия, язык и культура народа составляют его иммунную систему.

Немаловажно, кто и в каком качестве, в каком духовном состоянии, в какой степени является носителем и хранителем этих ценностей.

Поэтому весьма важны были и остаются литераторы, чьё творчество основывалось, соприкасалось, выражало, изучало и объясняло культуру народа. И правильнее всего называть их «традиционалисты».

Имея ввиду это обстоятельство, попробуем разобраться, что же такое реализм в  литературном произведении? Можно предположить заранее, что те писатели, чьё творчество больше соприкасается с традиционной культурой, а духовные критерии, заложенные в нём, основываются на традиционных духовных основах, тем более оно реалистично.

Конечно, ни у кого не хватит фантазии назвать Александра Сергеевича Пушкина или Фёдора Михайловича Достоевского «деревенщиками», но  пушкинские «Евгений Онегин» и, уж, конечно, «Капитанская дочка» — несомненно, являются не только утверждением, но и воспеванием основ русского бытия. А в своих поздних произведениях (после каторги и ссылки) Достоевский ставит Христову истину,  составляющую смысл русской культуры, превыше всего.

В этом и состоит, собственно суть метода православного реализма: Христос — это истина. Человек с православным мировоззрением понимает истину и видит её, и всё измеряет истиной, отсюда возникает реалистичное восприятие действительности.

Далее речь пойдёт о методике критического анализа русской литературы, в которой, в качестве эталона духовной основы берутся канонические Евангелия. Если до эпохи «модернизации» литературные тексты либо соответствовали эталону, либо очень близко приближались к нему, они существовали в евангельской традиции, развивались в его атмосфере и по его логике. С приближением эпохи «модерн», и вхождением в неё, основным критерием творчества становится примат писательского «эго», в советское время нивелируемый идеологией.  Литературе в поисках правды и истины приходилось преодолевать всё больше духовных барьеров и прилагать усилия для утверждения «прописных», евангельских истин, доказывать их очевидность, и даже заново, изобретая «велосипед», их открывать. И, наконец, с наступлением эпохи «постмодерна», православные духовно-нравственные ценности не только провозглашаются «не- очевидными», и не только подвергаются сомнению, но и делаются попытки их полного отрицания, впрочем, как и самих основ человеческого бытия. Не надо отчаиваться, это всего лишь тенденция, свойственная людям. Но в неё втягивается всё больше авторов (не будем сгоряча называть их писателями), привлечённых лёгкостью творческого процесса, требующего всё меньше умственного труда, и почти исключающего духовный. А главное — полной безнаказанностью из-за отсутствия критериев творчества, поскольку автор является не только автором произведения, но и автором критериев его оценки.

В советскую эпоху много говорилось о реализме в искусстве. Советский писатель должен быть реалистом, с небольшой, правда,  приставкой «соц-» – социалистическим реалистом. А это означает предвзятость и субъективизм при создании произведения, ущербность в угоду навязанной идеологии. Но, несмотря на это, и в ту эпоху создавались произведения, достойные называться классикой. Для того, чтобы это понять, надо разобраться – что такое реализм?

Литература любой эпохи — это культурное явление, всесторонне отображающее мировоззрение целого поколения. Вырывать из исторического и литературного контекста отдельные произведения предшествующих эпох или творчество отдельных авторов также неверно, как рассматривать поступки отдельных исторических личностей вне эпохи и без учёта сложившейся обстановки.

Литература каждого периода многогранна, и говорить о том, что то или иное произведение профессионального писателя является основным или главным – не очень верно, как, поедая овощной суп, утверждать, что картофель вкуснее капусты, и т.д. Поскольку совокупность произведений той или иной эпохи — это динамичное и живое  отражение процессов, происходящих в обществе. Литература каждого отдельного периода представляет собой многослойный пласт, изучить который и составить полную картину жизни и философии того времени можно только путём «срезов» творчества каждого значительного писателя — носителя и выразителя многообразия современных ему взглядов и тенденций, сумевшего отразить свою эпоху.  И тогда весьма субъективными станут суждения по поводу «устоявшихся и просеянных» литературных периодов, допускающие выделение отдельных авторов как «главных» или «самых значительных». Тут должны возникнуть возражения вроде таких: а как же быть с такими выдающимися личностями, как А.С. Пушкин или Л.Н. Толстой, которые сами по себе – уже целая эпоха? Конечно, гений Пушкина невозможно усреднять и опускать до уровня его эпохи. Это современная ему жизнь тянулась до уровня Пушкина. Александр Сергеевич сам определял уровень культуры. Но в том и дело, что произведения Пушкина, творчество которого является литературной эпохой, нельзя без разбору рассматривать вне контекста времени (как и других писателей). Большинство его произведений остаются и будут оставаться актуальными, преодолевая временные барьеры, близкими по духу «новому» читателю. Именно в этом и состоит один из признаков их гениальности. Потому, что созданы они на исконных духовных и историко-культурных ценностях, лежащих в основе культурной, экономической и политической жизни России. Но есть в пушкинском наследии несколько произведений, которые, несмотря на их блистательное исполнение, ни в коем случае нельзя безоглядно относить к шедеврам, к его духовному наследию и рассматривать без учёта исторической обстановки на момент их создания. Потому, что и сам Пушкин подчас сожалел о том, что написал их. Эти произведения скорее можно рассматривать как исследовательский материал для литературоведов, историков и т.д.

Фигура же Льва Толстого была монументализирована на волне «передовых» новомодных течений конца XIX – начала XX веков. В эпоху большевизма, благодаря толстовским идеям разрушения православной веры и подрыва тем самым Российской государственности (самодержавия), его творчество стало особенно ценным орудием идеологии. Величайший, самобытный, яркий художник Лев Толстой — по сути плодовитый и выдающийся, даже гениальный бытописатель и превосходный психолог, был возведён в ранг философов и мыслителей. Количество  мастерски написанных томов, несомненно, вызывает уважение и является бесценным литературным наследием и материалом для изучения. Но что касается идей философии, «изобретённой» Толстым, отнесенных к разряду «научных» теорий, то, в основном, они  являются опровержением и разрушением того, что утверждал и воспевал Пушкин, и антиподом идей Ф.М. Достоевского.

Духовные основы реализма в светской литературе можно отыскать ещё у Н.С. Лескова в его «Очарованном страннике», где показан путь человеческой души к Богу через физические страдания и лишения. В его рассказах «На краю света», «Скоморох Памфалон», «Христос в гостях у мужика» или в повести «Соборяне» – угасание веры через её формализацию, с одной стороны, с другой — достижение человеком святости через стяжание Божией благодати.  Затрагивая в своих произведениях столь высокие духовные темы, Лесков, тем не менее, использует для их решения реалистичные, жизненные ситуации из народного быта так, что у нас не возникает ощущения мистификации или фантасмагории даже в повести «Запечатлённый ангел». Это и есть настоящий, подлинный реализм народной жизни – жизни духовной, составляющей основу и смысл русской цивилизации.

Ещё ранее мы то же видим у А.С. Пушкина, например, в «Капитанской дочке». Добрый, отзывчивый, честный и преданный своему делу, присяге молодой человек – Петр Гринёв вполне по-христиански полагает, что жить грабежом и убийствами – неправедно. Этот солдат, исполнивший свой долг – не стяжавший богатства, почестей и славы, сохранивший честь и чистую совесть, в результате закономерно обрел ценою испытаний более высокую награду – семейное счастье.

В советскую эпоху писатели-«деревенщики» не только продолжили традиции своих предшественников, а занимали рядом с писателями-«баталистами» ведущее место в литературном процессе. Впрочем, делить их на две категории не совсем справедливо потому, что отделить одних от других порой невозможно. И правильнее будет назвать их метод, методом «православного или духовного реализма», или методом «традиционализма», так как они являются по сути писателями, в основе творчества которых лежат православные духовные ценности (бескорыстие, нестяжательство, самопожертвование, верность долгу, любовь к Родине и т.д.) и чьё творчество основывается на духовных традициях народа.

Традиционалисты — писатели, продолжающие оживлять  и подпитывать, традиционную культуру — основу жизни народа, разъяснять её ценность в новых сложившихся условиях.

В первооснове творчества любого писателя лежит, прежде всего, духовное «видение» глубокого противоречия между внутренним миром человека, стремящимся к гармонии, и реальной действительностью. То, что является побуждающим мотивом творчества. Писатель спешит подправить действительность. Преодоление этого противоречия, свойственного вообще современному человеку, в частности, характерно и для русской классической литературы. Глубина этого противоречия заключается в противоречии между обществом, становящимся потребительским, меняющим духовные законы на законы формальные – юридические, и духовной жизнью народа.

В Православном сознании это противоречие вполне разрешимо. Человек, конечно же, грешен – это трагедия, но он же создан по образу и подобию Божию и у него есть путь к спасению – Христианская вера. У человека есть выход. Отсутствие безысходности, то есть сообщение человеческой жизни смысла  – вот главное достоинство Русской литературы.

Термин «Православный реализм» в нашей литературе впервые встречается в работах писателя, историка Николая Михайловича Коняева. Например,  в  его статье «Православный реализм – литература будущего»[1] не только применяется данная терминология, но и сама статья посвящена этой теме на примере творчества Н. Рубцова и Ф. Абрамова. С уверенностью можно сказать, что метод Православного реализма, благодаря своему большому прошлому, имеет реальное будущее.

Есть и ещё одно название этого подхода — Духовный реализм. Авторство этого термина установить сложно, и скорее всего, он имеет своё начало в Евангелии, где говорится о закваске фарисейской и саддукейской, то есть о лицемерии, и о том, что отец лжи — сатана. Лично мне терминология «духовный реализм» встречалась в работах Алексея Марковича Любомудрова[2], и в лекциях Ольги Борисовны Сокуровой[3]. А истоки её можно найти ещё в философии Ивана Ильина. И хотя для православного сознания авторство не столь значимо, поскольку всё происходит по воле Божьей и с Божьей помощью или по Его попущению, но в научном мире приняты точные ссылки на авторство.

Скорее всего оба термина являются взаимодополняющими и взаимопоясняющими. «Духовный» – означает ту область которую следует развивать для ясного понимания и видения бытия, то есть способ, а «Православный» указывает  метод или путь, если хотите – «методику», с помощью которой можно развиться. Суть же метода Духовного Православного реализма — заключается в том, что Христос принёс истину и путь к спасению души. Прими это с чистым сердцем, без лукавства, без желания выгоды, и тебе откроются невиданные доселе истины. Вот, собственно, и всё содержание этого «метода». Какая же основная особенность православного-духовного мировоззрения? Это главное — цельное мировосприятие, ставящее во главу угла духовную жизнь человека, его духовное совершенствование, иначе — его путь к Богу. В отличие от гуманизма, который, декларируя заботу о человеке, подтасовывает живого человека под ряд придуманных искусственных догм — юридических, экономических, научных, философских, социальных. Будучи искусственными, эти догмы вынуждены постоянно мимикрировать и вместе с их изменением, пытаются изменить, искорёжить, подмять под них человека. В православном же миропонимании духовные основы, основы человеческого бытия остаются неизменными. Забота о спасении человеческой души — важнейшее дело человеческой жизни.

Цельная картина восприятия мира – вот главное отличие православного мышления. Именно цельностью восприятия окружающего мира объясняются такие феномены, как  прозорливость Александра Невского, научные достижения М.В. Ломоносова, гениальность А.С. Пушкина и т. д.

Именно цельность мировоззрения помогает человеку, учёному, найти правильный путь или нестандартное решение. Неслучайно человечество на каждом новом витке развития стремится систематизировать исторический процесс (теория экономических формаций, теория пассионарности и т. д.), придать ему цельность (научность). И также неслучайно западная наука стремится всё больше сделать перекос в сторону наук точных, «естественных», отделить или нивелировать роль гуманитарных (читайте — духовных) наук. Это ведёт к раздроблению сознания, а таким сознанием легче управлять и манипулировать. Но откуда исходит цельность, где берёт начало и на чём основывается?  Прежде всего, на таком ненаучном, не поддающемся изучению и измерению явлении, как любовь к Родине, к её культуре, к её духовным основам. Закономерно сам Александр Сергеевич Пушкин придавал такое значение тому влиянию, какое оказала на его воспитание Арина Родионовна — его няня. Что дала она ему, что привила? Научные знания, филологические основы, философские понятия? Даже звучит смешно. Конечно, в первую очередь, он воспринял и полюбил родной язык, проникся духом народной жизни, и уже не мог не полюбить свою родину, не мог не любить Россию всем сердцем, восхитившемся ею в детстве, когда душа человека ещё распахнута для окружающего мира. Так же, как дети, как каждый из нас любит свою мать, невзирая на то, имеет ли она вид «современный» и респектабельный или наоборот — весьма скромный.

Христианство, возникшее более двух тысяч лет назад, вопреки расхожим утверждениям, не превратилось в окаменевшую догму, а неуклонно развивается, реально используя достижения науки, но не изменяясь в своей основе. По способу развития и по своей «структуре» оно, можно сказать, даже более «научно». В нём ничто не устаревает, а только накапливается и развивается. При этом оно даёт ответы на насущные вопросы и предлагает реальные выходы из «безвыходных» ситуаций, в которые вогнало себя современное человечество. Здесь есть однозначные и определённые понятия: хорошо – плохо, добро – зло, благо – грех, верность – предательство, и т.д. Оно не уводит в мир самоистребляющих иллюзий, изолирующих от жизни фантазий. Оно открывает безграничный мир истинного творчества. Оно даёт жизнь и движение вперёд. Даже если мировоззрение отдельно взятого абстрактного православного индивидуума и имеет недочёты, связанные с недоинформированностью, то в целом оно зиждется на взаимосвязанных процессах, протекающих в жизни людей. В целом — ему понятно всё, сама структура, цель и смысл мироздания. А это как раз и нужно, чтобы понять суть любого явления, процесса, работы — в любой сфере.

Откуда же берётся это полное видение мира в православном сознании? Прежде всего, от того, что человек с материалистическим восприятием мира видит только его одну — материальную сторону, которую можно увидеть глазами, обнаружить опытным путём. Но ведь это только половина нашего мира, при этом не лучшая — материальная, значит мирская. Естественно, что сознание человека верующего включает в мировоззренческую картину и духовную сторону жизни. Что, несомненно, даёт более полное представление об окружающем мире, создавая законченные причинно-следственные связи, делая бытие человека более цельным, объединяя прошлое, настоящее и будущее. Материалист видит только земное — далеко не лучшее, даже низменное и идёт у него на поводу, объявляя это естественным, природным: «Так есть и ничего не поделаешь — природа создала», «Я человек и ничто человеческое мне не чуждо», и т. д. Отсюда стремление материализма узаконить пороки «Что естественно, то небезобразно». Душа православного верующего открыта для истины, в минуты откровений она соприкасается с высшим, с Божественным и потому знает о существовании совершенного мира. И именно это даёт стимул к совершенству, к стремлению вперёд, ввысь, к созиданию, и окрыляет не только поэтов и вдохновляет писателей, но даёт творческий порыв в любом созидательном труде. Секулярное сознание воспринимает пороки и добродетели, как равноправные явления, но в конце концов, пороки одерживают верх, кажутся естественными, неистребимыми, поскольку  нет механизма борьбы с ними. Сила воли? Но у людей не хватает силы воли даже на то, чтобы бросить курить.

Православное же мировосприятие позволяет разглядеть сквозь пелену пороков, сквозь завесу первородного греха образ Божий в любом, даже совсем «потерянном» для общества с точки зрения формального, юридического закона, человеке, и, более того, видеть путь восстановления этого образа через покаяние.

И в завершении хочется привести одну цитату из нашего настоящего.

«Красота земли, сострадание слабому и правда в человеческих поступках, мыслях и намерениях – это и есть основы русской цивилизации.» («О вреде и пользе водопровода» Феликс Васильевич Разумовский, ж-л «Фома», май 2008 г).

Член правления Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России, писатель Анатолий Юрьевич Козлов.

[1]              ж-л «Всерусский собор» №2, 2006 г.

[2]              доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

[3]              Кандидат искусствоведения, доцент исторического ф-та СпбГУ.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.

Подтвердите, что Вы не бот — выберите человечка с поднятой рукой: