Ольга Куракина,
доктор философских наук

 

 

ПРАВОСЛАВНАЯ ОРГАНИЗАЦИОННАЯ НАУКА  СОЗИДАНИЯ

 

Пандемия: в поисках виноватых. Пока «нанайские мальчики» в полосатом и красном с упоением исполняют танец непримиримой борьбы за назначение ответственного за пандемию, нас предупреждают о второй и третьей волне заражений. Нам, по сути, не важно, кто из них после исполнения циркового номера поднимет вверх руки (которые только что исполняли роль бутафорских ног), а кто окажется на своих ногах и заявит о мировом господстве. Борьба Красного дракона с Звездно-полосатым слоном только начинается и у нас появился тот минимальный шанс, когда Россию престали на некоторое время обвинять во всех смертных грехах, хотя битва идёт, в том числе и за природные ресурсы Евразии.

Победа и той, и другой стороны для нас не сулит ничего хорошего. Как ведёт себя консолидированный Запад по отношению к России, мы в достаточной степени испытали на себе и выработали соответствующие меры защиты, но хватит ли нам мудрости противостоять мягкой поступи Востока, пронизывающей все наши технологические сферы производства, – это большой вопрос. Наш Восточный сосед, вооружившись европейскими технологиями, беззастенчиво заимствуя, не платя за патенты, всё, что попадётся под руку, ведет себя по отношению к природному миру как тот же жадный безответственный потребитель: засоряя, загрязняя, вырубая… Воцарение над земным шаром имперского флага с драконом, пожирающим всё на своем пути, вряд ли будет сулить миру что-то хорошее, кроме того самого роботизированного «цифрового порядка». Пришло время выбора собственного пути развития, с одной стороны – ни на что не похожего, а с другой укорененного в тех бесценных сокровищах, которые веками вырабатывались в Православной культуре, возводящей человека на роль сотворца вселенной.

Наука как последняя надежда на выживание. Механизм перемен запущен, но куда они приведут, никто не знает и самые учёные из учёных оказались в состоянии полной растерянности. Всех волнует, а что же дальше? Как жить в этом новом после коронавирусном мире, если одни учёные от имени ВОЗ и от себя лично говорят о втором осеннем этапе эпидемии, а другие не менее уважаемые ученые – о «коронабесии», «короновирусе, который всегда с нами», «цифровом гулаге» и т.д. Все опираются на самые достоверные факты; с одной стороны, Нобелевские лауреаты – о невиданном «коварстве вируса» и с другой такие же Нобелевские – о естественном «угасании вируса». Вирусологи говорят, что слушайте нас, ибо мы всё знаем о вирусах и как с ними бороться, экономисты – призывают подумать о крахе экономики, тут же вступают в разговор социологи: самоизоляция грозит социальным взрывом – немедленно снимайте все ограничения. Все правы и все противоречат друг другу. Все правы: каждый в своей конкретной области, но где найти ту истину, которая учитывала бы всю полноту поставленной перед человечеством проблемы? Все ученые и все ссылаются на науку, но что такое наука и что мы ждём от её дальнейшего развития? Какую науку и технику мы хотим видеть в грядущей Православной Державе, что из современного катка технической цивилизации, уничтожающего окружающую среду, мы готовы взять в наш новый преображенный мир?

Наука, на которую так уповает запертое в четырех стенах в ожидании спасительной вакцины народонаселение всего мира, это не только научное знание и организационные структуры научных сообществ, но и учёный, специалист, на экспертное мнение которого приходится опираться в принятии государственного решения. Интернет в избытке предоставляет такое многообразие подходов и рекомендаций по тому, как вести себя в условиях пандемии, вплоть до прямо противоположных, что ставит в тупик не только простого обывателя, но и людей, облеченных властью. И здесь помимо высокого профессионализма приходиться учитывать и личность ученого: кто-то создает компьютерные (или биологические) вирусы, а кто-то вынужден работать над антивирусными программами, не зная ни сна, ни отдыха, проверяя непрошедшую серийные испытания вакцину на себе. Во все времена истинный учёный, отвечая только пред Господом за свои научные разработки, прежде всего на себе готов испытать результат своих научных достижений. Вспомним, как в своё время русский мыслитель-учёный, автор организационной науки (которой нам так сегодня не хватает), изложенной в книге «Тектология: Всеобщая организационная наука», А.А.Богданов (1873-1928), будучи директором Института переливания крови, прежде всего, на себе проводил испытания нового метода исцеления и погиб вследствие тогдашнего недопонимания биологических процессов.

В ситуации неопределенности с развитием пандемии, тем большая ответственность выпадает на государственных деятелей, вынужденных принимать решение на основании мнения сообщества профессиональных вирусологов, которое не даёт однозначного ответа. И здесь речь идёт не о самой науке, как таковой, а о мнении конкретного научного сообщества, отделённого от духовных Первооснов на основании провозглашения внецерковной организации общества. В процессе образования, в том числе и ученого-специалиста, происходит не только обучение, но и воспитание человека, а плоды воспитания налицо: для одного специалиста наука и истина синонимы, для другого «истинность» определяется уровнем материального вознаграждения, а третий может и вовсе обманывать себя и других по элементарной наивности. Как из этих, встречающихся с равной степенью вероятности, свойств человеческой природы, вычленить истину? Но если исключить, эту заведомо кем-то проплаченную треть «специалистов», всё равно остаются две неустранимые диаметрально противоположные точки зрения профессионального сообщества. Здесь мы имеем дело с персонифицированной стороной науки, связанной с носителем научного знания, с личностью ученого, но есть и концептуальная сторона науки, научное знание как таковое, к которому и апеллирует, обращается, учёный в подтверждение своих доводов.

Христианское сознание о мире. Православный мыслитель, русский религиозный философ и богослов, протоиерей Василий Зеньковский (1881-1962), получивший свое первоначальное образование на естественно-математическом факультете Киевского университета, в своей последней книге-завещании «Основы христианской философии» ставит перед научным сообществом цель «вернуть, насколько это ещё возможно, философскую мысль к тем созерцаниям мира, к тому пониманию человека, которые рождались из глубины христианского сознания».

Протоирей Василий «в эпоху исключительных успехов точного знания», доминирования и непререкаемости науки, пишет о христианском учении о мире, о «христианской метафизике». Обыденное сознание, завороженное «завоеваниями науки», «широкими научными обобщениями», покоряющими себе умы, не учитывает того, что существует непроходимая пропасть между научными «фактами» и «гипотезами и обобщениями», к которым есть все основания «относиться сдержанно и критически». Христианское учение о мире не конкурирует с научными построениями, но «христианству есть, что сказать о мире», поэтому необходимо «освободить христианское сознание от всего того, что уводит его с путей Христовой истины» и «выдвинуть забытые или односторонне понятые основные начала Христовой истины в теме о мире и человеке».

Зеньковский выделяет три основные идеи христианского учения о мире: тварность мира ― сотворенность мира Богом; иерархичность бытия ― иерархическая структура мирового целого; поврежденность природы ― болезненное уклонение бытия от вложенной в него нормы. В рамках доминирующих до сих пор естественнонаучных представлений, возникших в недрах материалистической доктрины, эти идеи и возникающие в связи с ними проблемы не могут быть даже поставлены, тогда как для целостного восприятия они являются неустранимыми составляющими общего представления о Православной картине мира. Руководствуясь этими идеями, мы можем с православной точки зрения взглянуть на устройство мирового целого, чтобы в час испытаний, в ситуации полной разбалансировки, в том числе социальной, понимать тот провиденциальный смысл, который скрыт в нынешних Попущениях.

Православная наука и техника. Речь пойдет не о Православной науке как о научении личного спасения, а о той самой науке и технике, которые определили облик всей современной технологической цивилизации. Современная наука и религия, казалось бы, не могут и не должны иметь ничего общего, так нас учит безрелигиозное сознание: религия основана на вере, а наука на «неоспоримых фактах». За наукой в любом атеистическом обществе закрепился статус истины в последней инстанции, ибо всё развитие научно-технического знания подтверждает её истинность, но и для верующего человека истинность его религии незыблема. Ясно одно: наука и религия, претендующие каждая в своей предметной области на истинность в последней инстанции не должны противоречить друг другу, поскольку имеют один и тот же объект исследования, мир во всем многообразии его проявлений. Эта, казалось бы, очевидная истина, однако продолжает оспариваться разделением области компетенций, согласно которому наука должна занимается изучением мира материального, а религия – мира духовного. Но мир не является только материальным или духовным, мир – это духо-материальный организм обладающей определенной иерархической структурой, полнота знания о котором не может быть обретена вне Христианского учения о мире.

Для достижения целостной истины, соединяющей в себе научное знание и религиозную веру, необходимо выйти за пределы индивидуального, обособленного рассудка, обреченного на частичное, неполное знание, в область соборного мышления, собранного любовью к высшим ценностям. Так учит об обретении «живознания всецелого разума» православный мыслитель Алексей Степанович Хомяков (1804-1860), который делится своим переживанием непосредственного живого знания, соединенного  с «церковным разумом», по сравнению с ограниченным рассудочным научным знанием: как «действительное ощущение света зрячим отличается от знания законов света слепорожденным».  «Все глубочайшие истины мысли, – пишет Хомяков, – вся высшая правда вольного стремления доступны только разуму, внутри себя устроенному, в полном нравственном согласии с всесущим разумом, и ему одному открыты невидимые тайны вещей Божеских и человеческих». При этом развитый всецелый разум образует своеобразную «лестницу» постижения, которая получает свою характеристику от высшей степени – веры, которая «не похищает области рассудка, но своею самостоятельностью охраняет его свободу и в тоже время обогащает его анализ бесконечным богатством данных, приобретаемых её ясновидением».

Православный ученый-энциклопедист. Обращение к жизненному пути А.С.Хомякова – православного христианина, патриота, религиозного мыслителя, поэта, художника и публициста, богослова, философа, признанного главу славянофильства, инженера и учёного – тем более оправдано, что в поисках ответа на неотложные вопросы современности нам есть чему у него поучиться именно в том, как организовать Православное хозяйство и соответствующий ему современный научно-технологический уклад. Алексей Степанович Хомяков – натура цельная и могучая, не знающая страхов и упреков, религиозных шатаний и кризисов. В отличие от практически всех русских философов Православная вера Хомякова – тот «огонь неугасаемый», который освящает у него и жизнь, и творчество, и мышление, и обширное хозяйствование: он убежден в полноте истины Православия, которое созидает Русскую цивилизацию. Православная Русская цивилизация – это не только несколько больших городов, население которых оказалось заложниками пандемии, а это и вся Россия, обустройством родовых гнезд которой были заняты с ранней весны и до поздней осени наши гениальные предшественники.

По свидетельству биографов, Хомяков был, прежде всего, настоящий русский помещик, энциклопедическая изобретательность которого в обустройстве хозяйства распространялась на всё: на производительное ведение обширных сельхозугодий; на «бесшумный» двигатель и сеялку, за которую получил из Англии патент; на усовершенствование дальнобойности ружья, с которым он ходил на дичь; на гомеопатическое средство от холеры, которым лечил крестьян и т.п. Нам есть чему поучиться у добрейшего русского управляющего, органически связанного с землей и народом, который все новейшие технические усовершенствования применял для облегчения обработки крестьянами земли. Однако, обращаясь к традиционному опыту устроения старинных русских усадеб, будем отдавать себе отчет в том, что современные программы по повсеместному созданию прихрамовых сельхоз общин, – это прежде всего и техническое развитие, и использование малой механизации, которая должна стать той естественной опорой для эффективного ведения хозяйства. У наших помещиков для работ на земле были крепостные крестьяне, подневольным положением которых настоящие православные, как А.С.Хомяков и его соратник И.В. Киреевский, конечно, тяготились, но при современном технологическом укладе весь тяжкий сельский труд по обработке земли и сбору урожая должен быть возложен на соответствующие технические устройства.

Православная техника, – казалось бы, большего абсурда трудно себе придумать: «машина и есть машина», однако человек, который использует эту машину, требует от неё такого соответствия своему душевному складу, которое выводит её из разряда простого механизма. При создании прихрамовых православных общин мы хотим окружить себя такой техникой, которая соответствовала бы нашим традициям и православному мироощущению. Самое первое требование к такой технике относится к её отечественному происхождению: нам необходима отечественная техника, приспособленная под наши погодные условия, земли, привычки, наши руки. Надежда на китайские аналоги, произведенные по нашим же разработкам, но хрупкие, ненадежные и загрязняющие природу, по сути, бессмысленна, когда практически в каждой деревне есть свой изобретатель, свой Иван Кулибин, который может предложить соответствующий инструментарий. Дело остается за малым: патентовать все отечественные изобретения и налаживать их собственный выпуск той самой православной молодежью, которая вместе с родителями поедет осваивать бескрайние просторы страны. Техника, как и наука, тоже имеет национальную специфику, учитывать которую всё более придётся по мере её усовершенствования, поскольку роботизированный «умный дом» от китайских товарищей, для русской глубинки рискует обернуться нецелесообразным «безумным домоиспытанием».

Православное образование. «А как же хорошее образование для детей… собой мы еще можем пожертвовать, но дети… чему они могут научиться в этой глуши… за тридевять земель от высшего образования, от университетов?» – Вспомним, какие университеты оканчивал один из самых разносторонне образованных людей своего времени, православный учёный и полиглот, владевший более чем тридцатью иностранными языками. Современник так писал о его «всеообъемлющем уме»: «Не было науки, в которой Хомяков не имел бы обширнейших познаний, которой не видел бы пределов, о которой не мог бы вести продолжительного разговора со специалистом или задать ему важных вопросов». При этом, образование он получил домашнее, под руководством своей матушки, самой держащейся строгих исполнений православных уставов и требующей этого же и от своих детей, завершением которого стала сдача экзамена на степень кандидата математических наук при Московском университете.

В наше время при благом семейном наставничестве любой ребенок сможет получать не менее фундаментальное образование посредством открытых дистанционных курсов, которые в результате пандемии будут пользоваться всё большей популярностью. Вспомните своё школьное детство: как много времени учитель в классе вынужден тратить на замечания, на уговоры, на опросы и т.п. В результате всех издержек, полезное время объяснения учителем нового материала становится настолько малым, что легче самим заниматься с ребенком, а также поручать эти занятия более старшим детям, которые уже освоили конкретный курс. Взрывное развитие информационных технологий требует от современного человека, прежде всего, умения учиться, которым придется заниматься всю жизнь, умения поиска нужной правдивой информации, умения самостоятельно мыслить. А этого школьное обучение, нацеленное на тестовый формат стандартного ответа на стандартный вопрос, вряд ли вам сможет предоставить. Поэтому перед нами столь притягательным становится образ энциклопедически образованного Алексея Хомякова, который естественно все свои обширные познания получил не в школе, а в результате самообразования, творческого мышления и живознания, выводящего человека в область «всеведения».

Органический путь развития. В своем первичном значении «техника», в переводе с греческого означает искусство, мастерство, умение, которое распространяется на определенную человеческую деятельность, а затем и на результаты этой деятельности в виде механических систем. Земная цивилизация могла бы пойти по иному, не механистическому пути развития, а органическому пути, рассматривающему мир не в виде «машины», состоящей из отдельных элементов, а как «живой организм», разделение которого на части приводит его к смерти. Механистический технологический уклад, ведёт человечество к гибели, поскольку учёные в своих современных технологиях подошли к пограничным областям структурообразующих основ мироустройства, будь то: в физике микромира или генетике биологических объектов, которые без способности осознания всех побочных эффектов подобных исследований, уже поставили всех на грань выживания. Не к такому развитию «в никуда» нас призывают русские мыслители, тем более, что такая наука как «бионика» уже демонстрирует свои успехи по применению принципов организации живых организмов в технических устройствах. Человек, поселившийся в сельской местности, своей близостью к природе в гораздо большей степени может быть успешен в развитии тех новых технологий, которые призваны изменить машинную цивилизацию в живую вселенную творческого созидания.

Социокультурная специфика реагирования. Пробный шар облегченного варианта вирусной пандемии запущен, но реакция на него оказалась зависящей от тех культурных своеобразий, которые тысячелетиями вырабатываются в обществе, становясь чертами национального характера. Весь мир, как-то незаметно для себя, «повёлся» на методику борьбы с пандемией от китайских товарищей, которую они так искусно пропагандировали в прямом эфире: изоляция, маски, дезинфекция… Ни у кого не возникло и тени сомнений, что только так и можно победить эпидемию. Но чем это обернулось для западноевропейской цивилизации, которая вместо вирусной получила психопатическую пандемию, крушащую всё на своем пути и прежде всего «традиционные европейские ценности» социального равновесия. Толпы разгневанных («с чего бы это?»), забыв об изоляции и прочих рекомендациях ВОЗ, протестуют, разрушают, грабят в цитадели примера для подражания, хотя статистика заболевших там не претерпела особых изменений.

Русский человек, у которого на генетическом уровне записано недоверие к властям, конечно, оденет маску, если ему скажут, но носить её будет одну единственную («кто ж её за деньги покупать-то будет») на всё время «самоизоляции», а в церковь проберется тайными тропами. Да и улицы перед дождем продезинфицируют, а потом выступит очередной «специалист», который сообщит, что мера эта на дорогах абсолютно бесполезная, но средства выделили и обо всем отчитались. Если в Китае и есть соответствующий аналитический центр, то он-то свои деньги точно отработал, осталось только дождаться экономической пандемии и можно собирать свою жатву всеобщего упадка. Китай выйдет с минимальными потерями из этого всемирного представления, до следующей очередной пандемии, но методы «идейных и дисциплинированных» не годятся для других народов, если они на худой конец не представители конфуцианской юго-восточной Азии.

Мы должны, конечно, искать свой путь, тот самый, который завещали наши предшественники, сталкивавшиеся с подобными проблемами в прошлом, когда пол-Европы вымирало от холеры, а в России эти цифры были на порядок ниже. Благодаря традиционному народному складу: молитвенных стояний, многодневных православных постов, сельской жизни, лечения травами и конечно еженедельных парных бань, русские люди преодолевали болезни духовные и телесные. Традиции Православного целительства, в отличие от современной медицины, посылающей больного по кругу бесполезных обращений к узким специалистам,  предполагают восстановление духо-материальной целостности человека, исцеления всего его организма, а не подавления проявлений отдельных симптомов общего заболевания. Простые православные батюшки, с юных лет воспитанные на житиях святых чудотворцев Земли Русской, которые изобилуют чудесными исцелениями по молитвам сих праведников, никак не могут согласиться с ограничениями на посещение верующими храма, «дома Божия», от какого бы начальства не исходили бы такие распоряжения. И тут чувствуя за собой особую правоту, быть может, и стоило бы таким батюшкам, вместо того, чтобы понести «церковно-административное» наказание, просить у начальства благословения на подвиг по обустройству малых прихрамовых общин вдали от зачумленных городов, которые впоследствии могут стать оазисами спасения при всеобщем разладе.

Техническое обустройство таких Православных общин, прежде всего, потребует автономного электрообеспечения, которое в зависимости от природных условий может быть реализовано посредством: солнечных батарей, ветряных двигателей, гидротурбин и тех новых прорывных  «зеленных технологий», которые базируются на магнитном поле земли, влажности, капиллярном натяжении и, вообще, на любом пограничном перепаде  температур и энергий. Следующей немаловажной проблемой станет прокладка дорог, которые грозят нарушением экосистем, а затраты на них вряд ли когда окупятся: остается только слегка приподнять над землей транспортный поток. Самое время вспомнить, как в начале 30-х годов прошлого века вблизи столицы появилось поселение Дирижаблестрой, в котором при современных материалах и технологиях без особого труда можно было бы продолжить производство воздушных судов, приспособленных под соответствующие нужды. Дороги – поднять, а интернет и мобильную связь – закопать, чтобы не создавать излишние поля, влияние которых на биологические организмы до сих пор не изучено. Третий важнейший момент – создание домостроительных комбинатов, которые могли бы обеспечить такие поселения экологически чистыми материалами и механизмами, и здесь не китайские, а скорее финские технологии могут стать для нас некоторым ориентиром.

Стратегия Китая на внедрение новейших технологических разработок во все сферы жизни звучит очень заманчиво, но преследует скорее цели по оцифрованному управлению полуторамиллиардным населением, которые чужды соборному единству, характерному для Русского мира. Так же как далеки от наших задач проекты распропагандированной «частной» компании Элона Маска, корабли которого вот-вот высадятся на Луне, Марсе и т.д., посрамив и НАСА, финансируемое правительством США, и Роскосмос, на который работает вся наша страна. Во-первых, средства выделяемы Маску отнюдь не частные, во-вторых, успешный запуск и состыковка с МКС «американской» ракеты оказались возможны только потому, что на ней стоял российский состыковочный узел, да и сама ракета повторяет разработки советских аппаратов. Не понятно: а почему бы Элону Маску не использовать их собственные ракеты из замечательной программы «хождения по Луне» на рубеже 60-х – 70-х годов, на которых за пятьдесят-то лет можно было бы освоить все планеты Солнечной системы. Так и было бы, если бы не была свернута «лунная программа» Советского Союза по высадке человека на спутнике Земли, не «порезаны» многоразовые корабли «Бураны», не закрыты многочисленные перспективные разработки, а вся документация под аккомпанемент «перестройки и гласности» не была бы предоставлена «иностранным партнерам».

Бессмысленно ожидать от своих конкурентов признания научных или технических заслуг, хотя в японской печати проскальзывали отдельные признания, что идеи многих технических устройств они почерпнули из научно-популярных советских журналов «Техника-молодежи», «Химия и жизнь» и т.д. Иллюзий больше никто не строит и относительно Нобелевской премии, поскольку со студенческой скамьи всякий знает, что её получение за научные достижения русским учёным возможно только, если он станет подданным США, в крайнем случае, какой-нибудь Европейской страны. Наука в своём единстве, помимо персонифицированной и концептуальной стороны, включает в себя и функционирование науки как социального института, связанного с организацией всего комплекса научно-технических исследований и внедрения их результатов в промышленное производство, что как правило реализуется на уровне государства, обеспечивающего в том числе приоритетные и авторские права. Мы опять приходим к необходимости организационного начала Православного жизнедействия, которое мы должны искать в нас самих, как это завещали наши великие мыслители, ученые и изобретатели.

Органическое мировоззрение. Самым популярным до пандемии было слово «система» и «системный подход», на который возлагали особые надежды при решении той или иной поставленной проблемы, с учетом всех её многообразных сторон. Соответствующая научная дисциплина получила название «общая теория систем», первый вариант которой в англоязычной литературе приписывают австрийскому ученому Л.Берталанфи, однако задолго до него основные идеи системного подхода были изложены в «Тектологии» А.А.Богданова (1912, нем. 1922). Но конечно ссылок на русского учёного у австрийца мы не найдём, как и во многих подобных случаях, хотя у нашего мыслителя речь идёт не просто о множестве элементов, связанных в единое целое-систему, а об организационной науке, органическом единстве, организме. С точки зрения методологии системного подхода, в каждом сложном объекте можно выделить отдельные элементы, которые при определенных условиях могут быть заменены на аналогичные, как это происходит, например, в «продвинутой» хирургии. Механистическая цивилизация, руководствуясь подобными принципами с лёгкостью стала распространять их на различные сферы в том числе и на социальные организмы, поддавшись соблазну подменить своё трудовое население рабским трудом африканских негров в Америке или трудовыми мигрантами в Европе, или гастарбайтерами из Средней и Юго-Восточной Азии в РФ… Психопатическая пандемия в западном мире налицо, вследствие в том числе и такого ограниченного подхода, и если в дальнейшем государственные деятели не желают увидеть у себя аналогичный бунт, быть может, стоит перестать возлагать надежды на гастарбайтеров, поскольку у них есть собственная руководящая элита, и ей местные конкуренты не нужны. Органический подход идёт дальше и глубже всех вариантов «системного мышления» (ограниченного по самой своей сути наличием возможности расчленения живого органического целого на составляющие), ибо предполагает «стереоскопический» уровень мышления, восходящий к самой сути явления.

Православные люди во все времена проявляли необыкновенную силу творческой мысли, которая в своих основаниях опирается на уровень сознания, превышающий обыденное рассеянное мышление – это такое «повышение уровня сознания», когда разрозненные духовные силы логического мышления, чувства, эстетического смысла, любви, совести «сливаются в одно гармоническое целое».  Хомяков пишет, что для постижения «разумной целостности сущего», для понимания его «истинной и живой действительности», необходим «разум, согласный с законами всего разумносущего не только в отношении к диалектическому рассудку, но и в отношении ко всем живым и нравственным силам духа». Поэтому, чтобы познать явления в их жизненной реальности и полноте, человек должен, с точки зрения Хомякова, выступить из своих границ и перенестись в них «нравственной силой искренней любви», причём, чем шире её сфера, чем полнее она выносит человека из его пределов, тем богаче он становится внутри себя, приобретая непосредственное «живознание», знание живой Вселенной.

Для многих возвращение к «вере отцов» произошло благодаря трудам Алексея Степановича Хомякова, которому Николай Бердяев посвятил отдельную монографию, в которой он прежде всего искал у «рыцаря Церкви» собственных мотивов «освобождения человека, овладения духом природы и общества». Для самого Бердяева эта проблема может быть решена только «сознанием, которое поставит человека выше природы и общества», поставит душу человеческую выше всех природных и общественных сил. Путь окончательного освобождения человека и осуществления его призвания есть «путь к царству Божию, которое есть не только царство небесное, но и царство преображенной земли, преображенного космоса». Бердяев пишет, что вся славянофильская доктрина Хомякова была «учением об органической свободе», ибо организм для него всегда был свободен, а «механизм был принудителен». Коренная идея Хомякова, общая со всеми славянофилами, заключалась в том, что источником всякого богословствования и философствования должна быть «целостная жизнь духа», «жизнь органическая», что всё должно быть подчинено «религиозному центру жизни».

Хомяков верил в великую правду «характера русского народа», любил его «идеальный образ», беззаветно верил, что только русский народ призван осуществить «христианскую общественность, явить миру общество православное, общественную правду во Христе». Народ русский, принявший в себя правду Христову, хочет, чтобы Русь была «святой Русью», называя её так не потому, что она свята, а потому, что она «живет идеалом святости», потому, что русский идеал есть «идеал святого» прежде всего. «Народ русский жаждет святящейся земли, земли святых и освящаемых, а не земли властвующих и сильных», жаждет «новой, Святой Земли», которую он понимает как «Град Грядущий Христов».