Ранним утром, когда лишь в немногих окнах зажигается свет, вверх по горке поднимается одинокая фигура. Она останавливается возле еще закрытых ворот храма, в честь Тихвинской иконы Божией Матери, и осеняет себя крестом. Эта ранняя птичка – служительница храма.
Именно она первая встречает приходящих людей, к ней обращаются люди, впервые пришедшие в Храм, ей задают первые вопросы, она слышит первые откровения, и от нее первое с доверием принятое слово.
Она зажигает у иконы лампаду, прежде очистив фитилек. Протирает кружевной салфеткой праздничную икону: к литургии Храм должен быть чистым.
Помню, как по высоким ступеням неторопливо поднимался батюшка, идя на службу:
– Родные мои! – благословлял он с улыбкой пожилых прихожанок, в просторечье бабушек. Морщинки на лице тружениц, пришедших помогать, разглаживались, и в глазах светился лучик радости.
Батюшка терпеливо, с любовью прививал, как веточки к лозе, их сердца в Храм, что бы им легче было, тянутся к Свету.
Бабули бескорыстно трудились: мыли полы, чистили подсвечники, оставаясь, после службы с тихой молитвой убирали принесенную грязь. И казалось порой, что чистя подсвечники, они очищали свое сердце, свой ум молитвою. Но глядя на них, более всего удивлялась я их сплоченности и дружбе. Как умели они молиться, сочувствовать, поддерживать, молчать. Как они умели любить!
Многие из этих тружениц перешли в мир иной. К сожалению, помню лишь немногие имена, этих Божиих людей. Хочется напомнить имена немногих из многих.
Бабушка Анна Носова, похоронена на Алексеевском кладбище рядом с храмом, в котором трудилась 70 лет, с самого детства. Тихая, кроткая, добрая. Учила идти к причастию с молитвой «Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя, грешную». Помню, храмы в ту пору открывались только на службу, это уже потом святейший патриарх распорядился держать Храм всегда открытым. Так вот в один из морозных дней, пришла девушка, задолго до открытия храма. И чтобы не стоять ей на улице, Бабушка Аня, провела девушку в храм и сказала, служащим:- Это моя родная, пусть здесь посидит на стульчике, согреется. Потом эта девушка призналась мне, что так сильно запали ей эти ласковые слова в сердце, так тронула ее эта заботливость незнакомой бабули, что и после смерти бабушки Ани, она поминает ее в молитвах, как родную.
Мария Семеновна, запомнилась удивительной скромностью. Если хотели поощрить ее труд, то она говорила:«Мне как всем». Всегда помогала в уборке, в украшении храма. Последний раз она придет, нет, попросит привезти ее смертельно больную в Храм к плащанице, и останется на ночь. Они так из года в год служили Богу, проводя у гроба Гоподня всю ночь, как жены мироносицы. Она не могла не придти в свою последнюю Пасху. Ее могилка находится у правого крыла храма.
Валентина Григорьевна была казначеем Тихвинского Храма. Служила она, честно и добросовестно. Однажды она заболела, температура 38 градусов. А она слегка присела на диванчик, накрылась тулупом. Никакие уговоры идти домой не помогали, ей надо было сделать срочное дело, и подводить Храм она не могла.
Как -то раз она собралась она в отпуск, взяла билет на поезд. А батюшка ее не отпустил. Ослушаться не посмела, билет сдала. А назавтра оказалось, что поезд потерпел крушение. Похоронена она на Алексеевском кладбище.
Схимонахиня Гавриила ( Александрова) духовная дочь святого праведного Алексея Мечева, в миру Лидия Александровна Александрова. Ее келейная икона Владимирской Божией Матери была перенесена в Тихвинский храм, где и находиться по настоящее время. «Приходите ко мне на могилку, покричите – и я услышу вас» – говорила она. О ее жизни написана книга « По земле как по небу». И прихожане говорят, что она очень помогает.
Пчелки тайно, невидимо для нашего глаза строят соты, так же и труженицы храма как небесные пчелки неутомимо и незаметно трудились, всегда находясь в работе, и даже не имели времени отдохнуть, но я запомнила один день отдыха в жизни одной матушки.
День отдыха
Было это несколько лет назад, я сидела на скамейке возле Храма, матушка присела рядом. Она была одета в белую вязаную кофту, и нежно – голубой платок покрывал ее волосы, и в тон ему голубые глаза смотрели приветливо.
Неожиданно она сказала:
– А я ведь уборщицей была.
Я готова была услышать о чудесах, о жизни жены священника, о благодатных дарах, а она рассказывала, как мыла посуду, кормила людей, чистила подсвечники, мыла полы.
– Почему Вы?
– Так некому было! – просто сказала она, и продолжила,- Но, Господь всегда человека посылает для помощи.
Я была уверена, что жизнь рядом с батюшкой была ежедневным праздником, а она рассказывала как мыла одна четырнадцать окон.
Солнце начало припекать, и мы пересели в тень. И все же ждала чего-то особенного!
К нам подбежала женщина:
– Похвалите матушка, я все убрала…
По ее сияющему лицу было видно, что она этого заслуживает, но матушка, с любовью сказала:
– Зачем тебе это, нам лучше, когда нас ругают: «Блаженны вы, аще будут поносить вас (МФ.5), – сказала она, – Все от Бога, мы иногда чего -то хотим, а получается не по-нашему. Однажды мы получили назначение в Муром, уже два контейнера с вещами отправили, а пришел владыка и сказал « в Киржач». Люди у него на коленях стояли, просили, что бы у них батюшка служил. И мы поехали в Киржач.
Она посмотрела на часы:
– Двенадцать, ты домой?
– Да.
– А мы еще не скоро освободимся, часа в три ( у батюшки было два венчания),-она поправила платок на голове, – Ну ничего, отдохнем. Сегодня день отдыха, – медленно произнесла она.
Она ни словом не обмолвилась о внутренней сокровенной скорби. Сегодня был день гибели их ребенка. Мне вдруг стало понятно, что за видимым благополучием, сияющим счастьем стоит как тень труд, ежедневный, непрестанный как молитва.
Матушка Милица Николаевна Тыщук умерла в светлую пасхальную неделю. Ее могилка находиться напротив главного алтаря храма. И надеюсь я, что когда нибудь, по ее молитве, прольется свет, и на мою грешную душу. Свет прощения.
И еще хочу рассказать об одной начальнице, которая, работала в этом Храме. Заведовала она швабрами, метелками, тряпками, скребками и командовала всеми теми, кто брал в руки эти инструменты. Причем командовала она, совершенно бескорыстно, не получая за это никакой зарплаты. И ко всему прочему занимала должность социального работника. Она таскала тяжелые чаны с водой, не жалея себя и отдавала свои силы и свое здоровье без меры и без привилегий.
– Все мне дает Божия Матерь в своем Храме, – говорила она.
Часто ее поступки были непонятны, даже несколько грубы, но в сердце она любила людей.
– У меня тайная любовь к людям, а тайной злобы нет,- говорила она.
Она помогала, но как то прикровенно, попросит купить какой нибудь, пустяк, или сделать что-то по дому, а сама либо с подарками человека отпустит, либо сумку с продуктами для нуждающихся даст.
Она любила помогать, и должность у нее была в храме такая « Всем помогать» Ни дня не могла прожить без этого.
Однажды она сказала:
– Сейчас люди так ожесточены, усталы, но надо стоять до конца.
– Что это значит? – спросила я.
– Ты для чего в Храм ходишь ?
– Бога люблю.
– Вот и стой до конца, верь до конца!
А в другой ситуации она говорила:
– Не сдавайся спасение – молитва
Каждый день, каждое мгновения я знала и чувствовала ее молитву. Я привыкла к ней, как привыкают, к воздуху, к воде, которой умываешься, к огню у которого греешься. Она глотала таблетки, страдала от высокого давления, букета болезней, но продолжала служить людям, где бы она не была. Если ее везли в больницу, то там она сама больная старалась служить другим же больным.
Однажды выписали ее из реанимации, прихожу навестить, гляжу а она чужие носки несет постиранные . Люди рядом с ней светлели, утешались.
Сидит однажды у окна задумалась, глядя, на небо и говорит:
– Господь нас всех простит! Как же там хорошо!
– Рядом со мной плохих нет,- любила она повторять.
Просто ее сердце страдало за всех и любило всех, она была как солнышко, которое светит и добрым и злым.
Когда ее хоронили, она была в гробу как Невеста в белом веночке. Невеста Христова. Куликова Лидия Витальевна похоронена она на Востряковском кладбище, участок 66.
– Мы будем все вместе, Господь нас не разлучит,- говорила она.
Только достойны ли мы быть, там, куда переселились эти небесные труженицы.
Своей духовной матерью Лидия Витальевна считала Монахиню Христину.
Известно, что это была молчаливая монахиня, которая говорила редко, больше молчала. Ее могилка справа от Тихвинского Храма. «Идешь по улице, молись Иисусовой молитвой и тогда дойдешь до места без препятствий», учила она.
Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангелы поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити.
(Стихира праздника Пасхи Христовой, глас 6)
Они славили Господа своей жизнью, своим трудом, веря, любя. И учили нас своим примером, не словами, делами.
Они ушли, оставив нам память о себе. Но еще остались те, кто с ними работал. Одна из них, трудиться у канона. Раечка Васильевна, она убирает столик у канона, где ставят свечи об упокоении, у нее дрожат руки. Эта болезнь называется тремор. Она не может держать чашку с чаем, но с такой ловкостью убирает свечи. В нескольких местах у нее сломан позвоночник, от неудачного падения в автобусе. Но она ходит в храм, и убирает его и моет пол. Она просто не может жить, не трудясь. Он безкорыстная уборщица, а когда то была профессиональным музыкантом.
Порой мы даже не догадываемся мимо, каких людей мы проходим мимо, и какие люди вытирают за нами грязь. И как Господь сокрывает своих верных тружениц.
Святой Серафим Саровский учил: «Нет паче( выше) послушания, как послушание церкви! И если токмо тряпочкой протереть пол в дому Господнем, превыше всякого другого дела поставиться у Бога. Нет послушания выше церкви!
Вспомнились слова одной женщины, ныне почившей. Она умерла от рака. Приходила она в храм помогать украшать цветами праздничные иконы. Однажды, я рассердилась на людей, которые затоптали только что вымытый пол. Она стояла рядом и тихонечко мне сказала: « Да ты на них не сердись, представь, что Господь прошел, и это Его следы». Звали ее Любовь.
Вот так мне теперь и кажется, когда я мою пол в Храме, что ходит Господь по Храму и оставляет следы в моем сердце, следы Любви.
Галина Лебедина