П

рочные, подлинные ценно­сти созидались лишь силой Божией через людей. И лучшие люди человеческой истории это знали и в это верили.

Возьмем яркий пример столь прославленного героя русской и европейской истории — Александра Василье­вича Суворова. Может быть, далеко не все из нашей рус­ской молодежи сейчас знают, что этот человек, так много сделавший для своей родины, человек, в честь которого в СССР был учрежден высший боевой орден, — что этот не­победимый Суворов был глубоко верующим человеком.

Вот, например, как вспоминает о своих встречах с Суво­ровым шведский генерал Густав Маврикиевич Армфельдт: «Суворов, — пишет Армфельдт, — меня пригласил обедать в 8 ч. утра. Я пришел и застал его при богослужении. Он читал большую книгу, бросался на землю (то есть клал земные поклоны. — А. И.), а потом пошел, взял музыкаль­ные ноты, по которым он долго напевал вполголоса, рас­сматривая, прежде чем отдать их мальчикам, состоящим в полках певчими, и певчим хора. Церковь была совершен­но устроена; меня уверяли, что там не было ничего недо­стающего и что все возилось на шести лошадях. Это — единственный личный обоз князя-генералиссимуса. По­том мы сходили с лестницы через двор и вошли в лачужку, где была жара невыносимая. Совсем маленькая комната с кроватью, столом и четырьмя стульями составляла спаль­ный и рабочий кабинет Суворова. Другая, также совсем маленькая, была его столовая и зала. Мы сели за стол, я ря­дом с ним, и трапеза состояла, — добавляет Армфельдт, — из самой невкусной русской постной пищи».

Все тут характерно для Суворова, любившего Церковь…

А в письме от 28 декабря 1794 года к подполковнику Фабрициану, желавшему описать его жизнь, Суворов пишет: «Материа­лы, касающиеся истории военной деятельности, так тес­но связаны с историей моей жизни вообще, что ориги­нальный человек и оригинальный воин не могут быть отделены друг от друга, если образ того и другого должен сохранить свой действительный отпечаток. Почитая и любя Бога искренно и нелицемерно и в Нем моих брать­ев, людей, не поддаваясь никогда обольстительному пе­нию сирен невоздержания и праздной жизни, я всегда был бережлив и трудолюбив с драгоценнейшим на земле сокровищем — временем».

Разве нельзя эти слова Суворова повторить в наши дни? Вера в Бога не только не расслабляла Суворова, но она-то и давала ему силы быть бесстрашным и нравственным че­ловеком, воином-христианином — Суворовым.

Архиепископ Иоанн (Шаховский)
«Ценность и личность». Минск. 2011