В мою память врезалась одна встреча, о которой я хочу вам рассказать. Еще совсем молодым священником мне пришлось посетить дом престарелых, каких в столице немало. Поднявшись на нужный мне этаж, я шел по коридору, разыскивая тяжелобольную, лежачую пожилую женщину, которая хотела причаститься Святых Христовых Таин. Она была еще в сознании и, со слезами поисповедовавшись, приняла Святые Дары. Лицо ее просветлело – и кроткая христианка откинулась на подушку с видимым облегчением. Она веровала, что Сам Господь посетил ее. Дробно крестясь, причастница повторяла: «СлаваТебе, Господи!» Такой я ее и оставил, утешив словами о милости к нам Создателя.
Но уйти сразу из обители печали у меня не получилось. Просто невозможно было проходить мимо комнат, из глубины которых на священника глядели обитательницы дома престарелых: кто с пониманием и уважением, кто с детской радостью и горячим желанием тотчас исповедаться и причаститься, а кто с внутренним холодом и даже отчуждением (хотя таких было немного).
Беседуя с бабушками (по возрасту я приходился им правнуком) и расспрашивая их о прожитом, я осознавал, как непостижима человеческая судьба, находящаяся единственно в руках Божиих. А еще меня поражало душевное богатство сердец, которые открывались на исповеди. Поймал тогда себя на мысли, что, пожалуй, ныне не встретишь у молодежи подобной боязни греха, отвращения от всякого неправедного, нехорошего поступка. «Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя: богатыри – не вы!»
И только через часа полтора, испытывая внутреннее удовлетворение и радость от сознания важности выполненного дела, наконец собрал свой священнический чемоданчик и намеревался уже направиться к лифту. (Вот я и приблизился к главному в моем рассказе).
Навстречу мне по коридору катилась небольшая тележка, на которой обычно развозят по палатам еду. Было как раз обеденное время. Тележку подталкивала очень пожилая женщина, как мне показалось, лет восьмидесяти, а может быть, и более того. Передвигалась она неспешно и с великим трудом, то и дело останавливаясь, тяжело и прерывисто дыша. Судя по халатику (впрочем, опрятному и чистенькому), я понял, что это одна из насельниц дома престарелых. Небольшого росточка, средней полноты, какая-то вся кругленькая, она напоминала бы девочку, если бы не совершенно седые волосы. Лицо ее было очень светло. Мы поздоровались. Я успел заметить выражение кротости, спокойствия и деловитости одновременно. Старческую немощь выдавало мелкое дрожание головы и рук. «А вы не желали бы поисповедоваться и причаститься?» – сразу спросил я, почувствовав в ней православную добрую душу. «Ах, очень бы желала, но мне некогда: я должна покормить моих». – «А кто это ваши?» – «Да лежачие, их здесь шестеро, а еще две этажом ниже», – отвечала она совершенно спокойно и кротко. «Что же, их и покормить некому?» – продолжаю с удивлением. «Кому же кормить, милый батюшка, персонал поставит тарелку да уйдет, а они, бедненькие, и руки выпростать из-под одеяла не могут без сторонней помощи. Я и вызвалась их обедом кормить. Вот какую мне карету доверили», -сказала она с мягкой и приятной улыбкой, указывая на тележку с тарелками. «Как вы сами-то себя чувствуете?» – «Слава Тебе, Господи, вот только задыхаюсь немного; что-то последние две недели совсем тяжко: метр-полтора провезу обеды – и уже отдохнуть надо, иначе ножки не пойдут. Вы уж простите, батюшка, меня ждут они. Дай вам Бог здоровья, спасибо, что не забываете нас, грешных, уж в следующий раз обязательно надо причаститься».
Почувствовав, какая передо мной душа, я не мог отпустить ее без Животворящей Святыни. Прямо в коридоре, благо, кроме нас, там никого и не было, прочитав кратко молитвы, исповедал Божия человека (к сожалению, имени уже не вспомнить) и преподал Святые Тайны. Поклонившись, она двинулась с тележкой дальше, унося Христа в своем сердце.
Возвращаясь домой, я благодарил Бога, что Он сподобил меня встречи с сокровенной Своей рабой. В простоте и чистоте христианской совести она ежедневно свершала подвиг, вовсе не задумываясь о великости дела, на себя подъятого.
Протоиерей Артемий Владимиров
«Учебник жизни», изд. «Филарет», 2016
Совершая свои детские дела, играя или что-то мастеря, в затруднениях ты обращаешься к маме, папе, дедушке или бабушке, к сестре или брату, к другу, и всё получается, ты благодаришь: «Спасибо». Ты принимаешь заботы любящих тебя родных: носишь чистую одежду, кушаешь вкусную и полезную еду, читаешь интересные книжки, играешь с друзьями любимыми игрушками и сам стараешься помочь и порадовать близких. Любое дело вместе совершается легче и радостнее, и так много можно сделать!
люди принесли к Нему детей, чтобы Спаситель благословил их. Но ученики говорили с ними весьма сурово и старались совсем не допустить их к Нему. Увидевши это, Спаситель вознегодовал и сказал ученикам: «Пустите детей приходить ко мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Божие». И, обняв детей, возложил на них руки и благословил их. И сказал: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него».
Проскомидия. Подготовка хлеба и вина к Таинству Евхаристии. Здесь нами вспоминается и нам является крестная смерть Господа Иисуса Христа, Его ЖЕРТВА ради нашего спасения. На проскомидии в первый раз прочитываются записки, поданные нами в алтарь, а из просфор вынимаются частицы в воспоминание о Божией Матери и святых, а также о здравии и упокоении перечисленных в записках людей. Эти частицы священник кладет на дискос рядом с Агнцем, вырезанным из самой большой, Агничной просфоры. В Таинстве Евхаристии именно эта часть хлеба — Агнец — станет Телом Господа Иисуса Христа. Таким образом, на проскомидии вся Церковь символически собирается вокруг Агнца-Христа на дискосе.
Господь благоволил, чтобы мы через наших родителей появились на свет. Какие они? За это они будут отвечать перед Богом, но они будут отвечать и за нас. А мы за них не отвечаем. Мы будем отвечать за то, как мы их почитали.
А
Господь очень любил Адама и Еву, но грех, совершенный ими, нежелание каяться и стремление свалить вину с себя на другого привели к удалению их из райского сада и обрекли их на трудную земную жизнь. Бог не мог позволить им оставаться в райском саду. Если бы они съели от плодов дерева жизни, то стали бы жить вечно, а вместе с ними стало бы вечным укоренившееся в их душах зло. Бог наказал и змея, который отныне должен был ползать и есть прах земной во все дни своей жизни. Перед изгнанием из Рая Адама и Евы Господь дал им одежду из кожи. Им предстояла жизнь в трудах и заботах, полная скорбей и печалей, боли и изнеможения. И поставил Господь Ангела с огненным мечом у входа в Рай, чтобы никто не мог добраться до дерева жизни. Но Бог обещал людям послать им Спасителя, чтобы дать им возможность исправиться и обрести жизнь вечную в нескончаемом Царствии Божием.
Т
Сотни снарядов и мин, со свистом и воем вспарывая горячий воздух, летели из-за высот, рвались возле окопов, вздымая брызжущие осколками черные фонтаны земли и дыма, вдоль и поперек перепахивая и без того сплошь усеянную воронками, извилистую линию обороны. Разрывы следовали один за другим с непостижимой быстротой, а когда сливались, над дрожавшей от обстрела землей вставал протяжный, тяжко колеблющийся, всеподавляющий гул.