Кирилл Копейкин
протоиерей, кандидат
физико-математических наук
«Я СКАЗАЛ: ВЫ – БОГИ…»
То, что Пасха в этом году почти совпала с таким светским праздником, как День космонавтики, – событие не слишком важное, и, может быть, не стоило бы и внимания на него обращать, но ведь у Бога ничего зря не бывает. Возможно и из такого пустякового, случайного совпадения почерпнуть пользу для души – например, увидеть в нём повод для размышления о том, насколько современная картина мироздания, космоса сообразуется с библейским взглядом на Вселенную.
То, что Библия открывается рассказом о сотворении мира, о строительстве Вселенной, вовсе не случайно. Зачем-то Господь решил открыть нам эту тайну, рассказать о том, что было в мире, когда в нём не было человека. Давайте попробуем разобраться в этом.
Во-первых, скажем, что слово «космос» было впервые употреблено древними греками – Пифагором, если быть точным, – и происходит оно от глагола «косме» – «украшать». То есть древние греки представляли космос как некую гармонию, хаос, приведённый в порядок и украшенный некой высшей силой. Что ж, это интересный взгляд на Вселенную, но подумайте вот о чём: для того чтобы увидеть мир как космос, мы должны посмотреть на него со стороны и оценить соразмерность его частей, красоту и гармонию. Но может ли человек встать вне Вселенной, если он сам является её частью?
Библейский взгляд на космос иной. По Библии, Вселенная – это не «космос», но «олам» – еврейское слово, означающее «мир, вечность». Оно происходит от другого слова, которое можно перевести как «быть сокрытым», «скрываться». Понимаете, в чём тут соль? Мир, по Библии, – это то, что скрыто, скрыто в Боге, объемлется Богом, подобно тому, как нерождённый младенец объемлется телом матери. Отсюда понятно, что взглянуть на Бога, рассмотреть и описать его человек в принципе не может, как не может эмбрион увидеть свою мать целиком или просто представить её более или менее достоверно. Бог становится изобразим только тогда, когда он приходит как Человек, что и явил нам Господь Иисус Христос.
Любопытно, что и апостол Павел в книге Деяний апостольских, в своей речи в ареопаге, говорит о Боге: «…ибо мы Им живем и движемся и существуем…» (Деян.17,28) – то есть в каком-то смысле мы находимся внутри Него, и поэтому мы Его не видим. По-моему, такое переживание мира заставляет нас по-новому осмыслить своё место в мироздании, в отношении с окружающим нас миром. Взгляд, согласно которому мир пребывает в Боге, но не тождественен Богу, называется «панентеизмом» – от греческого «пан ен Тео» – «всё в Боге» (не путать с пантеизмом!). Такие воззрения можно встретить и у Блаженного Августина. Августин, рассуждая в своей «Исповеди», как соотносится Бог и мир, говорит примерно так: представим себе губку, которая находится в океане; губка пронизана этим океаном, сколь бы большой она ни была, – так же мир пронизан Богом. И конечно, мир не тождественен Богу, как губка не тождественна океану. Немало авторов разделяли такие воззрения, а мне кажется, что и современная наука возвращает нас к тому взгляду, который когда-то возник у Блаженного Августина.
И надо сказать, что современный научный взгляд на Вселенную куда ближе к библейскому «оламу», чем к древнегреческому «космосу» – к тому статичному пространству, которое рисовалось людям в античные века и много позже, во времена Исаака Ньютона.
Мы порой говорим о том, что мир существует в сознании Бога, так же как и поэма существует в сознании поэта, но мне кажется, что это не очень хороший образ. Почему? Потому что в этом случае сразу возникает вопрос о зле: существует ли и зло внутри Бога? Надо сказать, что проблема зла – одна из самых сложных в богословской традиции. Но когда мы читаем библейский Шестоднев, становится ясно, что в шесть дней творения Бог создал реальность новую по отношению к Самому Себе. Точнее говоря, наш мир – это что-то внешнее по отношению к Нему, но, с другой стороны, это и некое расширение Его, расширение, в котором возможно свободное существование человека.
…В Евангелии от Иоанна сказано: «Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?» (Ин.10,34). И надо сказать, что в определённом смысле мы действительно являемся богами – богами для своего собственного мира, внутреннего мира души, богами своего тела, которым мы управляем. Это происходит именно потому, что мы сотворены по образу и подобию Божию. Потому-то человек и способен к творчеству: ведь Бог является Творцом, а мы – Его образ и подобие. Но пафос библейского откровения заключается в том, что Бог творит мир так, чтобы он мог существовать до определённой степени независимо. И если мы впрямую не видим Бога в окружающей нас действительности, то в этом тоже заключена некая весть Божия: весть о том, что Господь создал этот мир так, чтобы мы могли чувствовать себя в нём независимыми от Бога, самостоятельными существами.
Для чего же это нужно? Для того, чтобы Он мог вступать с нами в личное общение. Судите сами: главное отличие человека от всех прочих живых существ (с точки зрения библейского откровения) заключается не в том, что мы умнее тех или иных животных, а в том, что только мы на Земле способны к личной встрече с Богом. Но ведь эта личная встреча возможна лишь тогда, когда человек самостоятелен!.. Я же не могу всерьёз вступать в диалог с куклой, которая надета мне на руку!.. И точно так же Бог творит человека как совершенно независимое, самостоятельное, наделённое свободной волей существо, для того чтобы с ним можно было вступить в личное общение. Конечно, такая свобода чревата для нас серьёзной опасностью – опасностью грехопадения, но, очевидно, Творец идёт даже на такой риск, лишь бы человек мог, своей волей выбрав путь к Нему, встретиться с Ним лицом к лицу.
О Божественном подобии человека говорят и наиболее честные современные учёные. Выдающийся физик ХХ века Э.Шрёдингер в своей книге «Что есть жизнь?» пишет, что современная наука в принципе не способна включить душу в свою картину мира – не потому, что она такая плохая, атеистичная, а потому, что изначально заданные принципы научного подхода к миру не позволяют наблюдателя вывести за его пределы. И поэтому, сколько бы мы ни пытались найти то «место», где душа действует на материю или где мозг порождает сознание, – нам это не удаётся. В последней главе книги – «О детерминизме и свободе воли» – Шрёдингер рассуждает так: «Моё тело подчиняется законам физики?» – «Да!» – «Оно состоит из атомов?» – «Да!» – «Я управляю своим телом?» – «Без сомнения!» – «Тогда возникает вопрос: кто такой «я», который управляет телом, состоящим из атомов, подчиняющимся законам физики? Очевидно, что «я» – это бог». Так говорит Шрёдингер. Но только христианство способно сделать из этой мысли верные выводы. Один из крупнейших богословов ХХ века – митрополит Антоний Сурожский – говорил, что христианство – это единственный подлинный материализм, в том смысле, что у нас материя – это не просто мёртвая субстанция, а то, что призвано к обо΄жению.
Итак, мир устроен как место встречи Бога с человеком. Космос, Вселенная, «олам» созданы так, чтобы человек, осознав себя свободным, разумным существом, пришёл бы к мысли о бытии Божием, захотел увидеть Его лицом к лицу – и смог это сделать.