Степная даль во мраке тонет…
Бушует ветер, воет, стонет,
Хохочет, бешено ревет,
Кустов верхушки долу клонит,
На север тучи быстро гонит,
Сердито их на части рвет.
Столбами снег, свистя, кружится,
Взрывает вихри снежный прах,
Стуча, пыхтя, на всех парах
По рельсам длинный поезд мчится,
Железный конь неутомим,
Тяжелые вагоны стройно
Катятся с грохотом за ним.
Меж пассажиров все спокойно:
Кто спит, кто, умостясь покойно,
Дорожной скукою томим,
С соседом говорит своим.

 

Кто над газетой скучной дремлет,
Теряя в ней и смысл, и связь;
Кто, в думы тихо погрузясь,
Рыданью бури грустно внемлет.
Вперед всем телом наклонясь,
Вперя взор вдаль, на паровозе
Стоит угрюмый машинист,
Вой ветра, хохот, рев и свист
Сливаются в глухой угрозе.
Вдруг… поезд страшно задрожал,
Рванул еще… одно мгновенье…
Ужасный крик… и… поезд стал!
В вагонах ужас и смятенье.
Бегут. – Что? Где там? Отчего?
– Ни зги не видно, ну ненастье!
– Вот машинист, спросить его!
– Спаси нас, Боже! – С кем несчастье?
К вопросам пассажиров глух,
Смотря бессмысленно вокруг,
Весь бледный, как мертвец, от страха,
Дрожа, как в бурю желтый лист,
Бормочет что-то машинист:
– Монах!.. Я… видел я… монаха!
Там… впереди, где гуще тьма.
– Монах… Какой монах?! – Эх- ма!
– Галлюцинация! – Наверно!
– Несчастный, он сошел с ума!
– Как ехать дальше? – Дело скверно!
Толпа волнуется, шумит, –
Тот головой качает строго,
Тот охает, а тот кричит.
Но, успокоившись немного,
– Нет, – говорит им машинист, –
Не болен я, мой разум чист!
Но вот взволнован отчего я,
Вот почему смущен я так:
Вперед, на паровозе стоя,
Смотрел на путь я… Буря, мрак…
Вдруг вижу ясно – предо мною
Стоит в саженях двадцати
Монах суровый на пути
С поднятой грозно вверх рукою!
– Эй, берегись! – я закричал
И тормоз сжал со всею силой.
Рванул, мгновенно поезд встал.
Потом… я вскрикнул, задрожал…
Спаси нас, Господи, помилуй!
Монах исчез! Монаха нет!
Кто объяснит? Кто даст ответ?
Не ясно ль, что монах – виденье?!
– Чушь! – раздалися голоса.
– Кто нынче верит в чудеса?
– Виденье? Будто? Но сомненье –
Зачем явилося оно?
Чтоб испугать лишь нас? Умно!
– Где ж был монах? – Вперед! И вместе
Все по пути, смеясь, идут.
– Вот дальше… там… на том вот месте…
Все смотрят… Что же там? О Боже! Путь…

И видят, трепетом объяты,
Разрушен путь и рельсы сняты!
Проник в сердца священный страх,
Толпа в смущении теснится…
Бушует ветер, снег кружится,
Взрывают вихри снежный прах.

 

Е. Пригородов
Истинное происшествие на сибирских дорогах.