Наталья Ложкина
кандидат культурологии,
сотрудник ГосЭрмитажа

 

 

 

 

СВЯТАЯ ГОРА АФОН, КАК ГЛАВНЫЙ ЦЕНТР ПРАВОСЛАВНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ В 14-ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 15 ВВ.

Четвертый крестовый поход, превратившийся из «пути ко Гробу  Господню» в  венецианскую кампанию, знаменовал глубокий кризис крестоносного движения. Итогом этого похода стал окончательный раскол западного и восточного христианства.  Византия после этого похода перестаёт существовать как государство на  50 лет; на месте бывшей империи создаются империи новые: Латинская, Никейская, Эпирский деспотат и Трапезундская империя. Часть бывших  имперских земель в Малой Азии была захвачена  сельджуками, на Балканах – Сербией, Болгарией и Венецией. Независимость удавалось сохранить лишь трем разрозненным частям Византии – Эпирской деспотии на западе Балканского полуострова, Трапезундскому государству на

северном побережье Малой Азии и Никейской империи, зажатой между владениями крестоносцев и территориями, захваченными турками-османами. Просуществовавшая до 1261 г. империя из всех византийских земель включала лишь Фракию и Грецию, где французские рыцари получили в награду феодальные уделы. Венецианцы же владели константинопольской гаванью с правом взимать пошлины и добились торговой монополии в пределах Латинской империи и на островах Эгейского моря. Тем самым они выиграли от Крестового похода больше всех, но до Святой земли его участники так и не добрались[1].

Папа пытался извлечь из сложившейся ситуации собственные выгоды – он снял с крестоносцев отлучение от церкви и принял Латинскую империю под свое покровительство, надеясь укрепить союз греческой и католической церквей, но союз этот оказался непрочным, а существование Латинской империи способствовало углублению раскола. Население страдало не только от непосильных налогов и поборов, но и от гнета чужеземцев, попиравших культуру и обычаи православных греков. Православное духовенство возглавляло движение сопротивления против поработителей.

Однако надежды латинян на полную победу над Византией оказались тщетными. Основатель династии Палеологов – глава Никейской империи Михаил VIII сумел собраться с силами и в 1261 г. отвоевал Константинополь, а затем изгнал западноевропейских феодалов из Византии. Но восстановленная Империя ромеев уже не смогла обрести прежнюю мощь и прежние границы. Теперь она занимала на Балканском полуострове лишь Фракию и Македонию, а в Малой Азии только северо-западную часть. Кроме того, Византии принадлежали и некоторые острова в Эгейском море. Освобождение столицы увеличило агрессивность Запада.

Византийский император Михаил VIII не нашел иного средства предотвратить угрозу завоевания империи католиками, кроме как заключить церковную унию с Римом. В конечном  счете, это ему ничего не дало: западные государства очень ненадолго отказались от агрессивных намерений, но среди подданных Михаила VIII уния вызвала почти всеобщее неприятие, и императору вместе с униатским патриархом Константинопольским Иоанном Векком потребовались широкие репрессии против противников унии. За время западного владычества былое величие Византии было утрачено. Новому  императору требовались огромные средства не только для восстановления  утраченного, но и для обороны отвоеванной империи. Ждать помощи можно было только от папы ценой соединения Церквей под властью Рима.[2] В результате переговоров император Михаил VIII согласился подчинить  Константинопольскую  Церковь папскому престолу вопреки  сопротивлению духовенства и народа. В 1274 году папа созвал собор в  Лионе.

Делегация, представлявшая Константинопольскую Церковь, была крайне непредставительной и возглавлялась низложенным патриархом  Германом. Константинопольская делегация привезла с собой письмо императора, соглашавшегося на все условия папства. Так Константинопольская Церковь формально вступила в унию с Римским престолом. Однако вскоре стало очевидным, что принять папские условия императору оказалось гораздо легче, чем навязать их Церкви и народу. Практически вся империя отвергла унию, Патриарх Иосиф отлучил императора от  Церкви. Тем не менее, император Михаил VIII  остался верным подписанной им унии и использовал всю мощь государственной машины, чтобы навязать ее  народу. Императору удалось низложить патриарха, многие епископы, священники и монахи, отказавшиеся принять унию, были сосланы, брошены в темницы и замучены. Начались гонения на афонских монахов. Император пытался навязать унию и путем уговоров, объясняя ее политическую необходимость, но он оказался бессилен. Сторонники унии служили в пустых храмах, сестра императора, заявив, что «пусть лучше погибнет империя моего брата, чем православная вера», удалилась ко двору болгарского царя. Пять папских посольств, побывавших в Константинополе, докладывали папе, что Православная Церковь фактически не приняла унию. В 1281  году новый папа Мартин IV  разорвал союз с

Михаилом и отлучил его от Церкви. Через год   в 1282 году  со смертью императора Михаила Палеолога Лионская уния закончилась. Взойдя на престол, его сын Андроник II в 1283 году в Константинополе собрал собор, на котором осуждено было главное римское заблуждение — учение об исхождении Святого Духа и от Сына. В то же время осудили и униатов, и прежде всего патриарха Иоанна Века, который был низложен и сослан в заточение. За этим собором еще дважды на соборах подтверждалось отречение от унии. Храмы, в которых совершалось униатское богослужение, были освящены вновь, как оскверненные. Через несколько десятилетий не осталось и следов Лионской Унии на Востоке. Первая попытка искусственного соединения Западной и Восточной Церквей так и не удалась, уния привела к разъединению внутри Восточной Православной Церкви. В историю Православной Церкви Лионская уния вошла как одна из самых позорных страниц православно-католических отношений.

При Палеологах экономика страны оставалась в запущенном состоянии, но культура этого времени переживала необыкновенный подъем. Этот  период  назван  Палеологовским Возрождением,[3] которое оказало огромное влияние  на сопредельные  с  Византией страны: Сербию, Болгарию, Древнюю Русь. Это влияние ощущалось и в творчестве художников Итальянского Возрождения, в особенности венецианской школы.  Мы полагаем, что историческое значение Палеологовского Возрождения не ограничивается хронологическими или географическими рамками. После захвата Константинополя турками и падения Византийской империи в 1453 г. это искусство продолжало играть свою роль в общеевропейском развитии. Восстановить Византийскую империю после латинской оккупации  в её целости и в былом великолепии можно было только чудом. Шарль Диль впервые указал на  несоответствие  экономического,  политического упадка Византии  в последний период существования империи расцвету ее  искусства.[4]  Мы считаем, что блестящая пора Православного Возрождения на Афоне XIV-первой половины XV в.  стала культурологическим феноменом, дав мощный толчок  Православному Возрождению всех стран Византийского Содружества.

В 1204 году, после завоевания Константинополя латинянами, подпал под их власть и монашеский Афон. Но монашество не только сберегло высокий духовный авторитет восточно-христианской традиции, но и сумело успешно противостоять Михаилу Палеологу в 1274 году, когда император, исходя из политической целесообразности, хотел реализовать в стране Лионскую унию. В это время высшее церковное управление взял на себя римский папа Иннокентий III. Афонские монахи подверглись жестокому преследованию за устойчивость в исповедании православия. Мученически завершают свою жизнь многие Святогорцы в священных обителях Иверон, Ватопед, Зограф.  Но, несмотря на гонения в период существования Латинской империи (1204–1261 гг.) все равно Святая Гора оставалась «крепостью православия» и оплотом в деле сохранения византийской культуры.  Г.М. Прохоров в этой связи отмечает, что   соотношение духовных сил в Византии к этому времени серьезно изменилось. Разгром в начале XIII в. участниками  IV Крестового похода Ромейской православной империи привел к тому, что оплотом  Православия стал уже не «Вселенский» патриархат Константинополя, а монашество на полуострове Афон.[5]

К началу  XIII века  Афон был весь усеян монастырями, так  что казался одним большим монастырем; представлялся всецело иноческим царством. В то же время единством духовных целей он роднил все племена и соединял в одну общину представителей разных народностей. Все стремились к одной цели: вечному спасению; для всех Афон был высшей школой православно-христианского подвижничества. Это был монашеский рай, место святое, дом Божий и Врата Небесные. Этот могучий источник христианского просвещения не был погашен. Прот. Иоанн (Мейендорф)  отмечает, что Империя и культурная гордость Византии были сломлены латинским завоеванием и нашествием турок и кроме православной Церкви не было никакого надежного якоря спасения, «но сила Церкви виделась не в шатких структурах Империи, а в ее эсхатологической, мистической и подвижнической  традициях, хранителями  которых были монахи».[6]

1300–1320‑х гг. исихазм существовал в форме  религиозной практики, распространенной по периферии Византийской империи и не играл сколько-нибудь заметной роли в культурной и религиозной жизни Афона и Константинополя.  Г.М. Прохоров,  характеризуя на основе анализа агиографической  литературы  эти  два относительно застойные десятилетия в религиозной жизни Византии, подчеркивает: «Даже на всем Афоне в это время молодой Григорий Синаит, специально разыскивавший молитвенников-исихастов, смог обнаружить лишь трех монахов, которые упражнялись немного и в созерцании».[7] Духовный упадок в Византии был последствием разрушительного крестового похода 1204 года и  гонений на православие. Оккупация Византии крестоносцами сопровождалась вторжением на  Святую Гору Афон. Так, в 1205 году Афон был оккупирован и разорен рыцарями IV Крестового похода, а в 1259 и 1285 годах он вновь подвергся нападениям латинян, с 1307 по 1309 год его захватывали  и грабили католики-каталонцы. Во времена Крестовых походов, периода упадка царской власти (1204 – 1261 гг.)  Афон терпит  гонения и разорения

В среде молодой деятельной аристократии, озабоченной       судьбами империи, сложилась мощная политическая оппозиция. Ее вождем выступил Иоанн Кантакузин, незаурядно одаренный мыслитель-государственник, находившийся в тесном контакте с лидерами церковной оппозиции. Эти консолидированные светские и церковные силы возвели в 1328 г. на трон Андроника III (Младшего), внука Андроника II. После восшествия Иоанна Кантакузина на императорский престол, в 1347 году, правителем в Мистру был назначен его сын, Мануил. Несмотря на юный возраст (26 лет), Мануил положил конец междоусобной вражде местных феодалов, заключил мир с соседями-франками и, даже, пытался

построить свой флот для охраны побережья Пелопоннеса от турецких пиратов. Г.М. Прохоров  отмечает, что  когда во главе государства стал Иоанн VI Кантакузин, а все высшие церковные посты заняли монахи-исихасты (1347г.), то  наступил новый этап  «эволюции» исихазма как общественного явления – период закрепления достигнутых исихастами рубежей – в философии, в богословии, в  общественной жизни (монастырской особенно) в борьбе за умы и в политике внутренней и внешней.[8]

Иоанн Кантакузин  правил как  Иоанн VI  с 1347 по 1354 гг., в это время он был сторонником партии  исихастов, поэтому за годы его правления эта партия укрепила свои позиции и помогла «окрепнуть Православию».[9] —В.В.  Петрунин делает вывод: «Победа в гражданской войне опиравшегося на паламитов Иоанна Кантакузина делает исихазм политическим фактором восточноевропейского  масштаба».[10]

Иоанн Кантакузин избрал патриархом Филофея Коккина, фигуру «международного общественного движения».

Первая половина XIV века стала в истории византийской культуры периодом бурного Возрождения Православия – временем религиозно-антропологической  и религиозно-философской ревизии древнего исихазма и превращением его во влиятельное культурное и общественно-политическое движение, объединившее православные страны Восточной Европы. «Идеологический кризис, в ходе которого в Византии произошла ревизия ее традиционной духовной культуры, – как пишет исследователь древнерусской культуры Г.М. Прохоров, – являл собой столкновение двух разнонаправленных индивидуалистических течений: рационалистического гуманизма и созерцательного исихазма».[11]

Годы татаро-монгольского ига, междоусобных смут на Руси, византийских политических потрясений XIII в. и двух первых десятилетий XIV века затормозили приток русских иноков на Афон. Но и в тот тяжелый для Руси и Византии период выходцы с русских земель сохранили национальные монастыри на Святой Горе и продолжали поддерживать контакты с Отечеством. В XIV веке православный мир переживал состояние духовного подъема, который нашел выражение во всех сферах церковной культуры и искусства Византии и славянских стран. «В XIV веке Афон становится центром духовного Возрождения всего православного монашества. Это был интеллектуальный центр, о чем до сих пор свидетельствуют неисчерпаемые богатства афонских библиотек»,   –  пишет прот. Иоанн (Мейендорф).[12] С этого момента и на долгое время Афон становится  духовным центром  Православного Возрождения с влиянием на весь православный мир: монастыри Святой Горы становятся оплотом исихазма  – древнейшего учения православной Церкви. М.Н. Тихомиров указывает на тот факт, что в XIV–XV вв. еще более усилилось значение Афона как места, где русские образованные люди встречались с греками, сербами и болгарами: «Святая Гора была в полном смысле слова международным центром православного Востока, и значение ее в развитии русской культуры чрезвычайно велико».[13] Афонские монастыри становились очагами  просвещения, книжности, где переписывались и переводились на языки христианских народов святоотеческие творения и церковная литература. Обители Афона, будучи не только духовными, но и культурными центрами, выполняли объединительную роль: идейной силой, связующей эти обители, выступало их религиозно-мистическое учение. Кроме Афона значительным центром такого рода, способствовавшим духовно-культурному общению и объединению славян и греков в XIV–XV вв., был Константинополь. Такое общение ромеев и славян стало основой сотрудничества в области культуры, искусства.

[1] Четвёртый крестовый поход.  Восток-Запад: Великое противостояние. Пер.V гл. из “A History of the Crusades” под ред. Кеннета М.Сеттона. Vol. II. The Later Crusades. 1189-1311. Eds. Wolff R., Hazard H. The University of Wisconsin Press, 1969. —300–901 pp.

[2] Эпоха крестовых походов. Под ред. Э.Лависса и А.Рамбо. – Смоленск: Русич, 2001. —С. 500-672.

[3]Прохоров Г.М. считает, что исихазм XIV–XVI веков, повлиявший на литературу, искусство, философию и политику, способствовал  Православному Возрождению. Исихастские споры, по мнению Г.М. Прохорова, стали точкой и встречи, и расхождения двух европейских Возрождений, см. Прохоров Г.М. Древняя Русь как историко-культурный феномен / Г.М. Прохоров. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2010.—С.158-178; Молодым ученым В.В. Петруниным предпринята  попытка целостного осмысления феномена политического исихазма в православной традиции, где  рассматриваются различные аспекты влияния исихазма на социальную, политическую и культурную жизнь поздней Византии, в первую главу книги ученый включил параграф «Исихазм и Православное Возрождение», Петрунин В.В.  Политический исихазм и его традиции в социальной концепции Московского Патриархата. — СПб.: Алетейя, 2009. —С.32 – 46;

Культура Византии / под ред. З.В. Удальцовой, Г.Г.Литаврина.  – М.: Наука, 1984 – 1991. Ч. 1-3;  Райс Д. Т. Византийцы. Наследники Рима.  – М.: Центрполиграф, 2003, С. 1-100; Райс Д. Т. Искусство Византии. –  М.: Слово, 2002. – С.1-150;  Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. – СПб.: Азбука-классика, 2004. – С.2-55;   Барынина О.А. Отечественное византиноведение на рубеже эпох: Русско-византийская комиссия 1918-1930 гг. – Труды исторического факультета С.- Петербургского университета. Т.4.- СПб.: СПБГУ, 2010; Успенский Ф. И. Очерки по истории византийской образованности. История крестовых походов. – М.: Мысль, 2001. –С.2-60.

 

[4] Культура Византии. XIII – первая половина XV в./ под общ ред. Г.Г. Литаврина.  – Москва : Наука, 1991.— С. 19.

[5] Прохоров Г.М. Древняя Русь как культурный феномен. – СПБ: Изд-во Олега Абышко, 2010. –С.135

[6]Прот. Иоанн (Мейендорф). Рим. Константинополь.Москва.М.: Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет,2006. –С.61.

[7] Прохоров Г.М. Древняя Русь как историко-культурный феномен. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2010  – С. 137.

[8]  Прохоров Г.М. Древняя Русь как историко-культурный феномен. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2010  – С. 143.

[9] Прохоров Г.М. Древняя Русь как историко-культурный феномен. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2010  – С. 143.

[10] Петрунин В.В.  Политический исихазм и его традиция в социальной концепции Московского Патриархата. — СПб.:  Алетейя, 2009. – С.31.

[11] Прохоров Г.М. Древняя Русь как историко-культурный феномен / Г.М. Прохоров. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2010.— С. 137.

[12] Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История церкви и восточнохристианская мистика. — М: Ди-Дик, 2000. — С. 301.

[13] Тихомиров М.Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. —М., 1969. — С. 137.

 

 

Михаил Шулин
редактор газеты
«Вестник Александро-Невской лавры»

 

 

 

«ПО ВЫСОЧАЙШЕ УТВЕРЖДЕННОМУ ПРОЕКТУ…»

     Совсем недавно — 28 июля — мы отмечали день святого равноапостольного князя Владимира, крестителя Руси. На наш взгляд, среди храмов Крыма, да и, пожалуй, России, Свято-Владимирский кафедральный собор Севастополя занимает особое место — по церковному преданию, здесь находился храм, где крестился сам святой равноапостольный князь. В память об этом событии, сообразуясь с высочайшей волей, в присутствии императора Александра I и императрицы Марии Александровны, состоялась закладка собора. О судьбе этого храма – его строительстве, разрушении, реставрации, возвращении в лоно Русской Православной Церкви — наш сегодняшний рассказ. Читать далее “«По высочайше утвержденному проекту…»” →

 

 

Наталья Ложкина
кандидат культурологии,
сотрудник Эрмитажа

 

 

 

 

ПОЛИТИЧЕСКИЕ  ЛИДЕРЫ ВОСТОЧНОГО ПРАВОСЛАВНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ В XIV-ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XV ВВ.

 

Г. М.  Прохоров  развил теорию о политическом исихазме, по которой исихазм оказал влияние на политическую ситуацию Византии и Руси XIV века. Это связано с тем, что учениками  св. Григория Паламы  были  Иоанн VI Кантакузин, Николай Кавасила и другие государственные деятели.[1] В монографии В.В. Петрунина[2] была предпринята попытка целостного осмысления  феномена политического исихазма в православной традиции, где молодой ученый изучил различные аспекты влияния исихазма на социальную, политическую и культурную жизнь поздней Византии. Читать далее “Политические лидеры Восточного Православного Возрождения в XIV-первой половине XV вв.” →

 

 

 

протоиерей Александр Шаргунов,
настоятель храма свт. Николая в Пыжах,
член Союза писателей России

 

 

ПО СТОПАМ ИГУМЕНА ЗЕМЛИ РУССКОЙ

 

Мы знаем из жития преподобного Сергия все подробности его подвига. Но для нас важнее всего не пропустить в них то, что является его заветом чающим возрождения Православия и спасения России. Людям, в том числе находящимся в Церкви, свойственно придавать слишком большое значение внешнему. Какой торжественностью отличалось богослужение в древней Руси, какое драгоценное убранство было в храмах! Ни у кого не повернется язык хоть как-то умалить значение церковного благолепия, потому что в нем — наше приношение любви Самому Христу. Но главное в христианстве — все-таки не это. Преподобный Сергий оставляет Богоявленский монастырь в Москве и уходит в дикие леса со своим братом Стефаном, который, однако, не выдержав лишений, возвращается обратно, чтобы в меру своих сил достойно нести иное ответственное церковное послушание. Но постепенно вокруг преподобного Сергия собираются первые его ученики. Как свидетельствует описатель жития Преподобного, Епифаний Премудрый, ученик преподобного Сергия, иногда не было хлеба, чтобы накормить всех. Иногда не было даже вина, чтобы совершить Божественную литургию, не было ладана для каждения, не было воска для приготовления свечей. Часто ночные богослужения совершались при свете березовой или сосновой лучины. Но в обители было сияние жизни вечной!

Мы знаем, как все шли к нему — из далеких городов и стран, чтобы только увидеть и услышать его. И случалось, что к нему приходили за словом наставления уже искушенные в духовной мудрости, те, кто в течение многих лет совершал монашеский подвиг. Такие, как преподобный Сергий Нуромский, до этого подвизавшийся на Афоне, преподобный Евфимий Суздальский, преподобный Димитрий Прилуцкий, преподобный Стефан Махрищский и многие другие. Церковь именует этих людей собеседниками преподобного Сергия. Он был учителем учителей, наставником наставников. Исследователи жития Преподобного называют имена ста святых иноков, вышедших из его монастыря. Созданный им монастырь во имя Пресвятой Троицы дал жизнь пятидесяти другим монастырям, от которых в свою очередь образовалось еще сорок.

Замечательно, что преподобный Серафим Саровский, один из главных духовных наследников преподобного Сергия, принял в свой гроб образок этого святого. В свете его подвига открывается подвиг святого праведного Иоанна Кронштадтского, преподобного Амвросия Оптинского, всех оптинских старцев, всех наших русских святых. Но, может быть, самое поразительное — это связь преподобного Сергия с новыми мучениками и исповедниками Российскими. Неслучайно праздник обретения его честных мощей предваряется праздником святых Царственных мучеников. И в день его памяти совершается также память преподобномученицы великой княгини Елизаветы с верной ее спутницей инокиней Варварой. Как преподобный Сергий был духовным знаменем для своего времени, так для нашего времени таким знаменем являются новые мученики и исповедники Российские. Суть их подвига — участие в тайне любви Христовой, в Его жертвенном приношении Себя за других людей. Подвиг преподобничества и мученичества становится единым подвигом. И преподобномученица великая княгиня Елизавета, сброшенная озверевшими палачами в шахту, произносит слова молитвы Христовой на Кресте: «Отче, прости им, не знают, что творят».

Вспоминается уникальный документ о видении сестры Евфросинии (в монашестве Любови), который автор этих строк получил более четверти века назад от монахини Надежды, самой близкой ее подруги. Документ этот взят из дневника преподобноисповедника Сергия (Сребрянского), духовника Марфо-Мариинской обители, и предваряется надписью в углу первой страницы: «Свидетельствую своей священнической совестью, что все, записанное мной со слов сестры Евфросинии, верно». 25 июня 1912 года во время летаргического сна сестре Евфросинии было видение преподобного Онуфрия Великого, подвижника IV века, в течение шестидесяти лет совершавшего в полном одиночестве подвиг молитвы в Фиваидской пустыне. Преподобный Онуфрий благословил сестру Евфросинию на служение в обители Марфы и Марии, где подвизались в то время великая княгиня Елизавета и отец Митрофан. Ни имен их, ни этой обители она раньше не знала. Но вся ее последующая жизнь будет неразрывно связана с послушанием в Марфо-Мариинской обители.

Какая может быть связь между египетской пустыней IV века и провинциальным городком Харьковской губернии 1912 года? Как могут они пересекаться в тихой обители на Большой Ордынке в Москве? Еще ничто как будто не предвещает страшной революционной бури, но у Господа великая княгиня Елизавета и ее духовник отец Митрофан уже отмечены сиянием страдания за истину. Сестра Евфросиния увидела среди рая великую княгиню Елизавету, «одетую в блестящую одежду, вокруг головы ее было сияние и надпись из светозарных букв: “Святая многострадальная княгиня Елизавета”». В руке у нее было золотое распятие, рядом с нею по левую сторону стоял преподобный Сергий Радонежский, а по правую — отец Митрофан, будущий преподобноисповедник Сергий. Тысяча лет грядущих у Господа — как день вчерашний, и святые Его участвуют в Божием совете, предваряя на помощь ищущих спасения. Там, где вечная жизнь, — человеку дается, как воскресшему Христу, входить дверями затворенными — времени и пространства не существует. Неслучайно отец Митрофан в постриге получил имя Сергий, а великая княгиня приняла мученическую кончину 18 июля, в день преподобного Сергия Радонежского.

Мы помним о чудесном видении преподобному Сергию, когда ночная тьма во время его молитвы озарилась благодатным светом, и он увидел множество птиц, и услышал голос: «Сергий, услышана молитва твоя Богом. Как видишь ты сейчас множество птиц, так умножится стадо твоих учеников. И после кончины твоей не уменьшится число тех, кто пожелает идти по твоим стопам». В 1388 году, за четыре года до своей кончины, преподобный Сергий сподобился видения Божией Матери. Известен рассказ преподобного Исаака, его ученика, о том, как в ослепительном сиянии сослужил ему в алтаре у престола некий Юноша. И о том, как небесный огонь сходил в евхаристическую чашу, покрывал престол, окружал самого Преподобного. Этот огонь, который сходит каждый раз, когда служится Божественная литургия, был тем, чему приобщился в полноте преподобный Сергий, чему приобщилась великая княгиня Елизавета. Как среди Божественной литургии, пела она Херувимскую песнь на дне алапаевской шахты, свидетельствуя о торжестве победы над смертью.

Почему столько благодатных утешений было дано преподобному Сергию, почему такое множество небесных птиц из века в век слетается к его обители? Почему сильный запах как бы меда и жасмина заполнил помещение, где были вскрыты мощи великой княгини Елизаветы? Почему миллионы людей ежегодно со всех концов земли приезжают к раке преподобного Сергия? Почему несмотря ни на какие расстояния паломники едут и едут в Алапаевск, где совершила подвиг преподобномученица великая княгиня Елизавета? Господь говорит нам сегодня: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные». В Евангелии праздника сказано, что сила исходила от Христа и исцеляла всех. И оттого что эти святые так соединили себя с Богом, от них исходит сила. И весь народ ищет прикасаться к ним, чтобы исцелиться от своих страданий, от всех немощей и болезней. Господь говорит, что только тогда совершится наше исцеление, когда мы узнаем, что Он берет на Себя бремена всех наших скорбей. Но мы, в свою очередь, должны принять то иго, которое Он несет, потому что это иго — наше. И тогда мы узнаем, что наша жизнь, наши скорби и сама смерть есть участие в Кресте Христовом. В этом иге благом, в любви к Богу и любви к человеку, и заключена жизнь вечная. Оно легко, оно благодатно, оно раскрывает тайну Отца и Сына и Святого Духа, Троицы Единосущной и Нераздельной, Которой была посвящена вся жизнь Преподобного.

Только так мы можем понять, почему великий исторический момент в жизни русского народа — свержение татаро-монгольского ига — связан с именем преподобного Сергия. Святые отцы сравнивают его с Моисеем, вождем богоизбранного народа, который был послан Богом для русских православных людей, чтобы избавить их от иноплеменного рабства. Мы помним, как он осенил крестным знамением святого благоверного князя Димитрия Донского, когда орды Мамая угрожали полным уничтожением русской земли. Преподобный Сергий благословил его на знаменитую Куликовскую битву, сказал ему: «Иди, князь, без страха. Господь, Пресвятая Троица поможет тебе против нечестивого врага». И добавил: «Ты победишь». В помощь великому князю преподобный дал двух иноков своей обители — схимонаха Андрея (Ослябю) и схимонаха Александра (Пересвета). Старшие и более опытные князья и военачальники советовали благоверному князю Димитрию подождать немного, не торопиться, потому что Мамай был силен, его поддерживала Литва и другие союзники. Однако, приняв благословение Преподобного, благоверный князь Димитрий не внял их увещаниям. Он пересек со своим войском Дон, путь назад был отрезан, оставался один путь — вперед. Победа или смерть. Все русское воинство, ободряемое благословением преподобного Сергия, молилось перед сражением, помня его слова о том, что ныне готовится много мученических венцов. А во время сражения Преподобный молился со всей братией в храме. Он видел, как идет сражение, и называл имена павших, вознося молитвы об их упокоении. И, наконец, возвестил: «Победа наша».

Самое главное в жизни преподобного Сергия — всецелое его доверие Богу и всецелая отдача себя Ему. Он уходит в полную безвестность, чтобы стать центром русской истории, средоточием русской святости. Все русские святые — этого рода, самые его родные. Он с детства не имел даже способности научиться читать и писать, но Бог показал, что может совершить благодать, когда человек вверяет себя Ему со всеми своими трудами и скорбями. То, что мы немощны сегодня, то, что кругом все охвачено распадом, не должно нас приводить в растерянность и уныние. Если будет у нас, у каждого по его силе, подлинная устремленность ко Христу, все может чудесно измениться. Это единственный путь нашего спасения. Другого не существует. Путь личного спасения и путь служения России — один и тот же путь.

Нынешнее пленение и разорение России не сравнится ни с какими мамаями. Но как в XIV веке, как в начале XVII века — в смутное время, когда преподобный Сергий явился находящемуся в плену святителю Арсению, сказав ему: «Услышаны ваши и наши молитвы. Суд об Отечестве нашем изменен на милость», — точно так же и теперь. В Великую Отечественную войну, когда Лавра, казалось, была навсегда закрыта, и враг снова, как некогда поляки и литовцы, был на подступах к Москве, преподобный Сергий являлся верным людям и утешал надеждой скорой победы. Не закроются врата Троице-Сергиевой Лавры, не угаснет лампада над гробницей преподобного Сергия, пока будут в русской земле те, кто готов всю жизнь свою без остатка принести Богу и людям, и до конца идти по стопам Игумена земли русской.

 

 

 

 

ЮРИЙ УТКИН
публицист

 

ЕВРОПА, WHILE

 

Европа, до тех пор, пока ты не переосмыслишь своё прошлое,
ты не будешь иметь своего будущего

 

            В 1517 году в Европу пришла эпоха Реформации (протестантизма, кальвинизма, англиканства и т.д.), отцами-основателями которой считаются Мартин Лютер (из Виттенберга) и (несколько, позднее) Жан Кальвин (г. Нуайон, французская провинция Пикардия).

Так же, как понятие «прогресс», характеризующее развитие человеческой цивилизации в ее технологических аспектах «комфорта, потребления и удобства использования», «Реформация» замаскировала свой лик одновременно процветающей в это же время в Европе – «эпохой Возрождения». Мы связываем с европейской эпохой Возрождения имена средневековых писателей, поэтов, скульпторов, мыслителей, художников. Но, на само явление «Реформации» их творчество повлияло самым различным образом. Можно ли винить русского народного поэта Некрасова в том, что он своими произведениями «милость к падшим призывал»? Фрески Рафаэля и творчество Микеланджело ну никак не могли повлиять на появление Реформации.

И, однако, она появилась, как своеобразный «противовес» европейскому католицизму. Читать далее “Европа, while” →

 

 

 

 

ОЛЬГА ХИЖНЯК
кандидат философских наук

 

 

ХРАМЫ СВЯТОЙ ОЛЬГИ

разрушенные, возрождающиеся, строящиеся

 

До 1917 года в Санкт-Петербурге было двенадцать храмов во имя святой княгини Ольги. Большинство из них было закрыто и разрушено после большевистской революции 1917 г.  Назовем те из них, которые не восстановлены. Это каменный храм  Ольги равноапостольной в лагере лейб-гвардии Конного полка в Красном Селе (архитектор Н.П.Басин), деревянная часовня в Лахте; домовые храмы – при Николаевском военном госпитале на Суворовском проспекте, при больнице Общины сестер милосердия во имя Христа Спасителя на ул. Чайковского (бывшая Сергиевская),  при больнице  для неизлечимых больных на ул. Тверской, при Детском приюте в Пушкинском районе. В Колпине, в храме Вознесения Господня, до 1917 года один из престолов был освящен в честь равноапостольной княгини Ольги. Ныне храм восстановлен как однопрестольный. Читать далее “Храмы св. Ольги” →

 

 

 

 

 

 

ОЛЬГА  ХИЖНЯК

                                                                                                   Кандидат философских наук

                                                                                             Ведущий научный сотрудник ГМИР

СВЯТАЯ КНЯГИНЯ ОЛЬГА И ДИНАСТИЯ РЮРИКОВИЧЕЙ

 

Выставка с таким названием состоялась в Государственном музее истории религии. Она посвящается 1050-летию преставления св. кн. Ольги, которое будет отмечаться в 2019 году. На выставке представлено около 130 экспонатов, рассказывающих о святых князьях династии Рюриковичей, правившей страной на протяжении семи веков. Посетитель может увидеть иконы и гравюры XVII-XX веков, с изображением святых князей Киева, Чернигова, Владимиро-Суздальской земли, куда в 1157 г. переместилась столица государства в связи с монголо-татарским нашествием и разграблением Киева, а также Твери, Ярославля, Рязани, Мурома, Смоленска и Брянска.  В витринах представлены старопечатные книги, исторические медали XVIII в., ордена РПЦ, предметы декоративного искусства и пасхальные яйца. Особое внимание уделено роли Новгорода и Пскова в образовании и укреплении русского государства, истории борьбы Тверского и Московского княжеств за первенствующую роль, победе Москвы и переносу в нее кафедры митрополита Петра (1325 г.).

Княгиня Ольга (?-969) стала первой христианской правительницей Руси. Князь Рюрик, приглашенный на Русь в 862 году, его воевода Олег и сын Игорь соединили водный путь «из варяг в греки». После гибели князя Игоря, русской землей правила его супруга великая княгиня киевская Ольга, сначала ввиду малолетства сына Святослава, а затем во время его военных походов.  Княгиня Ольга лично объехала Новгородские и Псковские земли, провела фундаментальные экономические и политические реформы: был четко определен размер дани; организованы становища и погосты – места княжеского суда и сбора дани; установлены мирные отношения с Византией; началась проповедь и распространение христианства, возведение поклонных крестов, строительство церквей. Благодаря ее деятельности Русь включилась в общеевропейский цивилизационный процесс. Распространение христианства среди славян, начатое княгиней Ольгой было продолжено ее внуком князем Владимиром – Крестителем Руси. Оба прославлены Церковью в чине равноапостольных. Читать далее “СВЯТАЯ КНЯГИНЯ ОЛЬГА И ДИНАСТИЯ РЮРИКОВИЧЕЙ” →

 

 

 

 

 

 

 

Архимандрит Нектарий (Головкин)

 

Крещение Руси.  Промыслительный выбор

Принятие языческой Русью христианства в 988 году стало одним из важнейших стимулов укрепления государственности и развития русской цивилизации.  История русской (древнерусской) культуры началась именно после принятия Русью христианства, и дата крещения Руси явилась, таким образом, начальной точкой отсчета национального культурно-исторического развития России. На месте разрозненных и слабо развитых в экономическом, социальном и политико-государственном отношении восточнославянских племен, разбросанных на окраине европейского континента, на границе между оседлыми поселениями и Великой Степью – жизненным пространством кочевых народов, – возникло европейское централизованное государство, сплоченное единой идеологией и созидательными устремлениями. Крещение  Руси – совершенно новый культурно-исторический  выбор, который на столетия вперед определил важнейшие черты развития русской культуры. Читать далее “Крещение Руси.  Промыслительный выбор” →