ДВЕ БЕСЕДЫ С БАТЮШКОЙ

ДВЕ БЕСЕДЫ С БАТЮШКОЙ

Беседа первая

ИТОГ ЗАНЯТИЙ ПО «НАУЧНОМУ АТЕИЗМУ»

Священник Андрей Самсонов, настоятель строящегося храма во имя Всех святых, в земле Нижегородской просиявших, благочинный Воротынского округа Лысковской епархии, рассказывает о спокойных, но переворачивающих душу чудесах, происходящих «в рабочем порядке». Главное же чудо, по убеждению и наблюдениям батюшки, – это преображение человека. 

         – У христиан чудеса происходят, что называется, в рабочем порядке. А за отца не волнуйтесь: дождется. Волнением, паникой делу не поможешь – тут молитва нужна. И молиться мы будем.

Во время поездки в Воротынец к отцу Андрею я получил известие, что мой отец при смерти, хочет проститься, и мне срочно нужно лететь к нему за границу. То, что раньше было раз плюнуть – сесть в самолет и оказаться на месте, – сейчас требует в разы больше времени, нервов, денег, в конце концов.

Но отец Андрей спокоен. Не отстраненно-вежливо безразличен, а по-христиански спокоен. И не «играет роль» психолога, а молится вместе с тобой, как тот самый добрый пастырь. Начинаешь понимать, что его слова насчет чудес, происходящих в рабочем порядке, – следствие опыта.

Благослови Господь наших батюшек! Настоящих: которые пожертвуют ради тебя не только временем, но, если нужно, и здоровьем, а то и жизнью. «Обычные» такие батюшки, далеко не всегда и заметные: там храм строят, находясь, как и апостол Павел, в муках рождения новой общины; там слово доброе скажут, вытащив человека из бездны отчаяния; там бросят всё и приедут-прибегут, чтобы помочь умирающему. Не говорю уж о воскресной школе, где они преподают, о всевозможных встречах с учителями, школьниками – день расписан по минутам. Но проходит он без суеты.

         – А жизнь в «глубинке» к суете не располагает. Скорее, наоборот: чем меньше суеты, тем оно достойней и спокойней. Пожив подальше от мегаполисов, не хочешь возвращаться в их кутерьму. Смотришь на жизнь, на людей гораздо внимательнее, чем, если бы ты встречался с ними, скажем, в метро или трамвае. Сам-то я из Нижнего: знаю, о чем говорю.

Здесь, в Нижнем, точнее, тогда еще в закрытом Горьком, в самые замшелые советские времена с будущим священником случилось первое «рабочее» чудо. За него он благодарен не только Христу, что естественно, но и преподавателю научного атеизма. Будущий химик, студент Андрей Самсонов, должен был сдать зачет по этому предмету. Преподаватель дал задание: сходить в один из двух действовавших тогда в Горьком храмов, посмотреть на мракобесов, которые обязательно попытаются затащить молодого человека в свои сети, лишить критического мышления, а также денег, опровергнуть их отсталые убеждения каменного века и рассказать о своих интеллектуальных подвигах в докладе.

Студент Самсонов, обладая научным складом мышления, недолюбливал научный атеизм. Но зачет сдавать надо – он и пошел в церковь. Пробирался через какие-то стройки, перекопанные вдоль и поперек улицы, грязь и прочие прелести победившего (казалось тогда) атеизма. Наконец добрался до церкви. Заходит – и попадает в совершенно другой мир, без лозунгов, здравиц и фальшивок. Никто не бросился его «затаскивать в веру». Никого не интересовало наличие денег в его студенческом кошельке. Пришел и пришел: вот тебе храм – смотри, думай, а если можешь, молись. Молитве Андрея Самсонова давным-давно учила бабушка, потом всё подзабылось, ушло, а вот сейчас вдруг оказалось, что никуда не исчезло – вернулось. 

         – Стою, – говорит отец Андрей, – и прекрасно понимаю тех русских послов, которые, находясь в Софии в Царьграде, не могли определить, на небе они или на земле. Это далеко не только влияние храмовой эстетики, необычности для советского человека всего церковного, какой-то таинственности, нет – я действительно почувствовал, понял, что есть совершенно другой, гораздо более достойный и настоящий мир, откуда мы все родом и куда призваны. И каким пошлым, мелким, какой глупой дешевкой предстал передо мной весь этот научный атеизм с прочими «измами», шумом, заклинаниями в «верности делу партии» или чем там еще. Вот так, пожалуй, впервые я почувствовал Небо, разницу между миром Бога и местным нашим болотцем. Это не значит, что я тут же решил стать священником, однако живое ощущение огромной разницы между жизнью подлинной, светлой, чистой, и миром, занятым исключительно желудочными переживаниями, осталось навсегда. Священником-то я уж позже стал, когда с химией разобрался.

         Химия для меня – почти то же самое, что катехизис или пение, только еще страшнее, особенно органическая.

Отец Андрей снисходительно улыбнулся:

         – У нас с матушкой дети по моим стопам пошли. Ученые-химики. Звонят иногда – советуются. Мне, конечно, приятно. Наука, она ж такая: если к ней внимательно подойти, то она не может не привести к мысли о Боге. Настолько всё мудро устроено, настолько всё изящно, что размышления о Творце не минуешь. С матушкой Татьяной тоже чудо вышло. Довольно болезненное, правда.

         Терпеть не могу кактусы. По старой памяти. У меня к ним серьезные счеты. Дело как было: канун Дня победы. В вечер этого дня, собравшись с духом, я выразил свои глубокие чувства по отношению к Татьяне. Случайно или нет, но сразу же после этого эпохального в моей жизни события за окном раздались звуки праздничного салюта. В то время это было особым зрелищем! Мы бросились к окну, чтобы посмотреть, как озаряется небо разноцветными огнями. Для лучшего обзора мы сели на подоконник – от нахлынувших чувств я совершенно не заметил, что на нем стоит предательский кактус. И не просто стоит, а распустил свои «ветви» на большую часть подоконника. На одну из таких «веточек» я и уселся. На следующий день было больно и крайне неудобно вытаскивать кактусиные «поздравления». С того времени к кактусам у меня настороженное отношение. Так меня такая радость взяла – я аж подпрыгнул от счастья. Ну, подпрыгнуть-то подпрыгнул, а приземлился, поскользнувшись, прямо в середину кактусового куста. Ору от боли, не знаю, куда деваться, да и брюки жалко. Будущая матушка улыбнулась: «Теперь точно за тебя замуж пойду. Похоже, весело с тобой будет». Так что мы не скучаем. Какая там скука?!

После рукоположения семья священника переехала из Нижнего в «глубинку». Только в Воротынце за десять лет сменили семь квартир, пока не случилось очередное («в рабочем порядке») чудо и смогли купить крепкий дом. До этого неразобранные сумки, коробки, чемоданы по углам – привычная картина. Это сейчас всё красиво: тут и баня, и кабинет батюшки, и котъ (именно «котъ»!) Маркс Августинович Шерстнёв размером с Т-72 на большой кухне, а раньше-то – ой.

– Матушка говорит: «В доме священника стены стеклянные». Совершенно права. Тут хочешь не хочешь, а к себе построже относишься. Нельзя нам ссориться. Зачем давать повод к искушениям – и так у каждого много горя, если всмотреться.

Всматриваться отец Андрей и умеет, и любит:

– Какие у нас добрые люди живут! И как они помогают друг другу преодолевать разные беды и напасти! Вот, например, старейшая наша прихожанка – бабушка Елена Ивановна. Она чаще всего помогает в лавке: свечи, книжки, просфоры. Конечно, к ней обращаются за советом. Прекрасно знаю про неизжитое, увы, искушение: пресловутые грубые бабушки в церкви. Так вот, не без гордости и радости скажу: слава Богу, наша община избавлена от этой беды. Во многом, кстати, благодаря такту, вежливости, любви нашей дорогой бабушки Елены. Предельно внимательное, сострадательное отношение к любому человеку, зашедшему в церковь. Доброе слово, да просто добрый взгляд, если нужно, то и совет – великое дело. Кстати, ценят это не только люди. «Праведник и скотину свою жалеет, а у нечестивых и жалость жестока» (Притч. 12: 10) – помните?

         Жил-был у Елены Ивановны пес Туман, души в ней не чаял. Однажды пришлось ей на несколько дней уехать из Воротынца, и кормление пса она поручила своей дочке Наташе, которая живет отдельно. Та приходит, приносит еду к конуре. На следующий день видит – еда не тронута, полная миска. А Туман лежит грустный: никак не ест без хозяйки. То же и на третий день. Жалко пса – совсем печальный. Звонит Наташа бабушке Елене: так и так, мама, Туман отказывается от еды. Беспокоимся за него. Та отвечает: «Дай-ка ему трубку!» Как ему трубку дашь – у него лапищи для этого не приспособлены. Приставили трубку к туманову уху: «Туман. Тума-ан, ты, чай, не с ума сошел! Ну-ка давай ешь. Я скоро приеду». На втором «Тума-ан» пес завилял хвостом, а потом от радости чуть конуру не разнес – так запрыгал. Смел мигом всю еду, дождался хозяйку – вдоволь при встрече наобнимались.

Таких маленьких добрых замечаний у отца Андрея множество. Я заметил, что основное внимание священник обращает именно на светлые истории. Они могут быть и печальными, но всегда в них будет проглядывать тот свет, который студент Андрей Самсонов увидел, почувствовал в том храме, куда пришел готовить доклад по научному атеизму. Очень нужен нам такой свет, согласитесь.

Отец меня дождался. В итальянской больнице мы успели поговорить перед его смертью. Пожали друг другу руки. Отец ушел через день. Благодарю за молитвы, отец Андрей. 

 

 

Беседа вторая 

Было трудно, были гонения, но мы были счастливы

         Во время одной из наших встреч с отцом Андреем мы не могли не поднять тему постоянного недовольства, а то и ропота, вызванного изменившимся уровнем «комфорта», к которому многие из нас привыкли. Кто-то считает чуть ли не признаком последних времен иную массу бутербродов с красной или черной икрой, испытывает тревогу от невозможности вновь посетить любимый курорт, впадает в отчаяние от отсутствия привычной и прочной связи с миром вожделенного и, как оказалось, весьма призрачного западного «колбасного счастья» и впадает в панику, заслышав слово «санкции». Стоит ли впадать христианину в панику – вопрос риторический. Вопрос в том – как в нее не впадать. Отец Андрей грустно улыбается:

– Жалобы, мне кажется, – это наше явно выраженное внутреннее недовольство, то есть констатация своего плачевного духовного состояния. Недовольство – это болезнь нашего времени. Думаю, тут вопрос в смирении. Точнее, в его отсутствии. А что такое вообще смирение? Это непрекращающееся благодушие. Мы в любых условиях можем и должны быть благодушны – всем довольны, всё нас радует. А вот недовольство, ропот, обиженно поджатые губы – штука опасная. Положим, вы заканчиваете эту жизнь, попадаете в рай. А там, ишь ты: и ангелы не так летают, и деревья не так посажены, и цветы не те на клумбах. Нам и скажут: «Если вам так не нравится – идите в другое место». Внутри у нас должно быть непрекращающееся благодушие. Помню рассказ одного старенького батюшки, он в советское время служил, и что такое гонения, знает не понаслышке. Так он говорил: «Ну что это такое, в самом деле: намазываем икру на хлебушек, говорим: “Ой, в какое тяжелое время мы сейчас живем! Работать невозможно, всё валится”. Я себя ловлю на мысли: когда мы с братом учились в школе, нам мама давала на коржик и стакан чая. Но только одному из нас. Потому что мы вдвоем ходили, но второму уже не хватало – денег в семье не было вообще. А второму она давала на второй день. И получалось, что тот, кто сегодня день пропускал, то в столовой, где были свободные хлеб и соль, брал хлеб и с солью ел. И, – говорит, – понимаете, мы были счастливы. Потому что если ты коржик съел, то тебе приятно, а если хлеб, то радуешься, что завтра будет коржик. И, конечно, мы делились с братом. Нет ничего вкуснее того хлеба, которым с тобой брат поделился или ты с братом. Так что поверьте: кризис не вокруг нас – кризис у нас в голове».

Спрашиваю, сталкивался ли сам отец Андрей с гонениями в советское время. Многие же считают то время чуть ли не райским: «мелкие недочеты, может, и были» (разрушенные храмы и убитые христиане, концлагеря и ссылки относятся, видимо, к такой «мелочи»), а так всё было просто замечательно: задорная юность, «уверенность в завтрашнем дне». Говорит, сталкивался, но уже «по касательной», когда гонения уменьшились. Но много разговаривал с теми, кто пострадал всерьез, – сами или их родственники. «Откуда тогда название храма, который мы строим: Всех святых, в земле Нижегородской просиявших, – то есть, в том числе и новомучеников и исповедников? Если всё было хорошо, то откуда столько пострадавших за веру на каждом клочке русской земли? Были гонения, и давайте не будем об этом забывать».

Другое дело, что гонения укрепили нашу Церковь, наш народ. Вспоминает священник такой случай:

– В конце 1970-х в селе Разнежье на той стороне Волги детишкам, закончившим детский сад, дарили «наборы первоклассника»: портфель, пенал, книжку. Большое село, там есть храм, он всегда был действующим. И вот, детям раздают подарки, будущим первоклассникам. И там какой-то секретарь райкома партии приехал на это мероприятие. Вручает, значит, каждому первокласснику подарок – дети подходят по очереди. И они все отвечают, каждый из них: «Бог спасёт, Бог спасёт» (это у нас в том селе вместо «спасибо»). Секретарь райкома не знает, что и сказать – только улыбается как-то неуверенно. Вот тебе и безбожное время: бабушки свое дело делали. Водили внуков в церковь, рассказывали им о Христе. И до сих пор так делают. Мы так и говорим на проповеди: «Вы должны у нас быть апостолами». Куда бы мы делись без наших бабушек! Ведь они и правда часто несут именно апостольское служение. Слава Богу, сейчас веру не гонят. Навязывать не надо, а рассказывать – да. Когда не навязываешь, какой-то интерес начинает проявляться к этому – а кто лучше всех умеет у нас не читать нотации, а по-доброму и просто рассказать о Боге? – Конечно, бабушки.

Во время хрущевских гонений, когда снова стали закрывать и рушить храмы, преследовать священников при любой возможности и при малейшей провинности перед властью отнимать у них регистрацию, лишая тем самым возможности служения, был у нас такой случай. Служил тогда в Нижегородской области, тогда Горьковской, батюшка Иоанн. И его однажды попросили в какой-то деревне тайно покрестить детей. Набралась полная изба. И представляете: кто-то сдал, «настучал» властям. Видимо, без своего Иуды не обходится в таких случаях. И вот, когда Таинство Крещения закончилось, началось Миропомазание, хлопает дверь и заходят участковый, глава администрации: «Отец Иоанн, крестишь?» ‒ Он отвечает: «Нет» – «Как нет? А что ты делаешь?» – «Миропомазываю». И у них в голове начинается: «Запрещено крещение, а он тут миропомазывает – про это ничего мы не знаем». И так как они не поняли, в чем суть, то его только отстранили от службы на две недели. Это просто был, конечно, подарок. Такие вот «мелочи поповской жизни».

         Было и такое. Бабушка на свой страх и риск покрестила своего внука. А ее сын, папа этого мальчика, был каким-то партийным работником. Он примчался на черной «Волге» с батюшкой разбираться: «Как вы могли, что вы сделали! Раскрестите мне его!» ‒ А батюшка был с пониманием, спрашивает: «Вы ведь человек неверующий?» – «Ну конечно, я атеист!» – «Тогда с вашей точки зрения вообще ничего не произошло, его просто искупали в воде. Это же не запрещено?». Тот и не знает, что ответить, – хлопнул дверью, уехал. 

Достань меня, Боже, из канализации

         Человеку присуще чувство святости, хочет он этого или нет. Другое дело, как именно он к святости, святыне относится – с любовью и уважением, то есть со страхом Божиим, или же с инфернальным страхом и ненавистью. Не дай нам Бог испытать второе: именно так, мне кажется, человек утрачивает свой образ Божий и отдает себя во власть тьмы. И плоды не замедлят сказаться – что для самого человека, что для всего народа. Думаю, мы сейчас их и пожинаем.

– Всё так, – говорю, – отец Андрей. Наше духовное состояние сейчас не из лучших. Интересно, а можно ли это наше незавидное состояние рассматривать как крест и соответственно к нему относиться?

Батюшка предлагает порассуждать:

– Я иногда прихожанам говорю: «Вы поступили в силу своих духовных сил, правильно? Ведь у вас же нет задачи поступить плохо? Вы всегда хотите поступить хорошо, но не получается. А почему не получается? А потому что духовных сил не хватило. Другими словами, вы поступили настолько хорошо, насколько хватило ваших духовных сил. Но это «хорошо» выглядит плохо в ваших духовных оценках. Мы всегда себя немного переоцениваем. Мы всегда считаем, что могли бы сделать лучше. Но не сделали. А почему? А потому что таким было наше духовное состояние. Помните, как апостол Петр: уж если все Тебя бросят, я-то уж точно не брошу. Но – бросил. Обстоятельства были сильнее его, выше его духовных сил. Он не смог устоять. И Господь видел, что он не сможет устоять. Так что мы обязательно должны к себе относиться критично, не переоценивать себя. Но самоедство, уныние, отчаяние в себе – нет, так нельзя. Надо сменить программу на положительную – я должен быть лучше, я буду стараться делать лучше. На исповеди у одного знакомого священника, а он очень духовный, опытный, его старцем считают, человек говорит, что грех, в котором он кается, все время повторяется. А батюшка говорит: «Отец! Ты что, думаешь, наша духовная жизнь – движение от победы к победе? Я тебя умоляю! От падения к восстанию, опять к падению – и опять к восстанию. Но чтобы вставать всегда к Господу».

Об этом и митрополит Антоний Сурожский писал. Если все в белых одеждах, а я весь грязный, то я все равно оправдаюсь: «Господи, я ведь к Тебе шел». Бог нужен тому человеку, который без Него падает. Если у человека «всё нормально», то ему и Бог-то не нужен. Поэтому обязательно Господь будет попускать падения, показывая нашу слабость. И мы будем падать и понимать: «Господи, без Тебя никак». И вставать, разумеется. Но повторю: самоедство, самоиздевательство, измывательства над собой ничего общего с покаянием и смирением, на мой взгляд, не имеют. Библия – толстая книга, а все об одном: как человек отпадал от Бога – и Бог его возвращал к Себе.

– Получается, – не сдержался я, – одна из главных просьб человека к Богу: достань меня, Боже, из канализации.

Отец Андрей рассмеялся:

– Конечно. Очень точное сравнение. Причем, знаете, когда открыли окно в Европу и вообще на Запад, нам всем казалось, что мы сейчас прикоснемся к чистому свежему источнику. Ошиблись. Оказалось – канализация. Такого нахлебались – стыдно говорить. И беда в том, что закрыть-то этот источник не сразу получается. А проблема нашей жизни в том, что мы здорово отравились тем, что полилось в наши души и головы. 

Жизнь с Богом – это тебе не свечку поставить

         – Но в этом случае, – говорю, – отец Андрей, имеем ли мы хоть какое-то моральное право не считать Святую Русь просто мифом, благочестивой, но – сказкой? Как священнику, вам постоянно приходится быть свидетелем исповеди человека Христу…

Отец Андрей обрадовался даже:

– Именно это и дает мне возможность говорить, что Святая Русь существует, что это не фантом. Стремление к святости, добрая тоска по ней живет в людях, будьте уверены.

– Значит, священник может учиться на исповеди, будучи ее свидетелем? Является ли исповедь для священника еще и возможностью учиться?

Ответ был серьезным, задумчивым:

– Знаете, ваш вопрос говорит о том, что вы очень хорошо разобрались в теме. Потому что иногда бывают именно такие исповеди, которые самого священника учат. Иногда человек исповедуется так, что ты понимаешь: он чище, глубже, духовнее меня. И, присутствуя на таком покаянном разговоре человека с Богом, ты убеждаешься вновь и вновь: никуда она не пропала, Святая Русь, с ее неизбывной тоской по Богу. Когда-то на нашу землю Сеятель бросил семя. Для того чтобы оно росло, мы должны создать благоприятные условия. А иногда бывает, что по нашим грехам, отступничеству, предательству условия становятся самыми неблагоприятными, как вот было в эти 70 лет богоборческой власти. Но семя-то никуда не делось – оно растет. Как оно было еще посеяно святым Владимиром, князем Киевским, так и растет. Разумеется, не без сложностей: взгляните на историю России – каких только бед не было, какие только сорняки не пытались его задавить, какой только жар не пытался палить. А сейчас такое особое время, когда у нас еще пелена жить без Бога инерционно как-то продолжает действовать. Но часть уже пробуждается, понимаете? И эта часть настойчиво твердит: нельзя жить без Бога. Как ни велик был Советский Союз – попытались построить рай на земле, но без Бога, – и где мы оказались? Никак не получается без Бога: одним желудком да карманом жив не будешь. Осознание этого, часто неохотное, а то и боязливое, передается из поколения в поколение. Жить с Богом – это же не просто поставить свечку, оказывается. А так иногда этого хочется, да? Царство Небесное – это мои отношения как с Богом, так и с людьми. Нельзя сказать: «Я не люблю своего соседа, но зато я люблю Бога». И доброта, отзывчивость – это же знак присутствия благодати Божией. Иногда даже знаменитая широта русской души помогает понять это.

         Я вам расскажу такой случай. Русская девушка вышла замуж за обеспеченного немца. Видать, это был первый год их совместной жизни. И вдруг ей в январе захотелось клубники. А немец этот не мог взять в толк, почему она хочет эту несчастную клубнику именно в январе, если в феврале она будет в три раза дешевле – ну вот как это объяснить нормальному человеку? Для русской души, какие вопросы – достать клубнику? Захотела – получи-распишись, тем более средства позволяют. А он не мог понять, почему. Вот и в «Братьях Карамазовых» читаем: «Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил» – некоторые слишком уж сужены, да? Впрочем, везде нужна золотая середина, я думаю. 

Спокойная святость в «рабочем порядке»

         Рассказал батюшка и о молитвенниках, которых, или о которых знает. Такие тихие, незаметные, но освещающие (и освящающие) нашу жизнь люди, которых нынешнее крикливо-истеричное общество, стремящееся к «успеху и комфорту» в лучшем случае, снисходительно не замечает.

– Знаете, еще сохраняются настоящие молитвенники, как из прошлого. Есть, я знаю, такие люди, которые имеют подвиг перед Господом. Перед Тем, Кого ты не видишь, но ощущаешь в своей душе. Они часов в 9‒10 ложатся спать, в 12 просыпаются, читают Полунощницу и после этого опять ложатся спать. Есть люди, я их знаю, которые ночью встают на молитву, потому что ночная молитва – самая благодатная. Причем я не говорю о монашествующих. Я говорю о тех, которых я знаю в миру. А уж сколько людей, которые соблюдают среду и пятницу, стараются поститься, и для них это естественно. Поэтому у меня никаких нет сомнений в том, что мы не совсем еще погрязли в упомянутой духовной канализации. И даже если я разговариваю с нецерковными людьми, у них есть внутри понимание святости, они всегда относятся с уважением. Мы строим церковь, и человек видит, что он может и должен помочь – откуда это видение, если не от тоски по святому? И он говорит: «Я сделаю такую-то работу по храму. Батюшка, заплати мне только за топливо. А за работу техники я с тебя не возьму». Потому что он понимает, чувствует, что нужно помочь, и это его понимание проявляется в жизни, в поступках – как, спрашивается, мы можем смотреть на такого человека свысока? Мол, мы такие все из себя воцерковленные, а этот пару раз в год в храм зайдет свечку поставит. Нет – тут столько поводов и возможностей для покаянного и благодарного устроения, что только диву даешься и радуешься неисповедимым путям Господним. Такие поступки – как огоньки путеводные, светильники на пути, они гораздо сильнее многих умных и благостных слов. Можно говорить сколько угодно, исписать миллион тетрадей по поводу духовности Святой Руси, но они не стоят ничего без таких людей, их поступков. Зажечь в своей душе такой путеводный огонек – что это, как не подлинное чудо Божие?

Кстати, к чудесам мой собеседник относится спокойно. И призывает к этому же своих прихожан. Почему?

– Потому что чудеса – это не самоцель. Они поддерживают нашу веру: Господь рядом, Он с нами. Мне кажется, нужно не только спокойно относиться к чудесам, но даже настороженно. Поэтому ни в коем случае не нужно злоупотреблять: искать во что бы то ни стало чего-то необычного – так можно «начудить», что мало не покажется. Да и вообще, по моему твердому убеждению и опыту как священника, самое большое чудо, которое вообще может быть, – это когда начинает изменяться душа человека. Вот такого чуда я всем нам желаю – такого, от которого мы хотим идти к Христу.

Беседовал Петр Давыдов

Вопросы от души

 

 

АНДРЕЙ ТКАЧЁВ

     протоиерей

 

 

 

ВОПРОСЫ ОТ ДУШИ

Я, в общем-то, неплохой человек. Грехи есть, да. Но кто ж без греха? Я не убивал, не крал. Так, разве, по мелочи. Добро делаю людям. Просят помочь – помогаю. Все меня уважают. Есть действительно большие грешники. Всю страну разворовали, куда ни сунься – везде взятки требуют. В газетах каждый день такое пишут – читать страшно. Вот это, я понимаю, грешники. Никого не боятся. А я? Что я? Было бы таких, как я, побольше, может, и жить было бы на свете хорошо”.
Вы не узнали себя в этом монологе? Хорошо, если не узнали. У этого оправдательного монолога есть десятки различных вариантов с добавлением своих добродетелей и чужих недостатков. Но суть подобных речей в свою защиту всегда одна и та же: “Я хороший(ая). Не святой и не ангел, но в целом хороший. Другие хуже”.
Это очень опасный монолог. Это – фурункул, проявляющий вовне скрытую внутри души болезнь. Называйте эту болезнь, как хотите, поскольку в медицинской энциклопедии она не описана. Но суть болезни заключается в том, что мыслящий подобным образом человек является, во-первых, обманщиком, а во-вторых, врагом Господа Иисуса Христа.
Почему обманщиком? Да потому, что, “если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас” (1 Ин. 1: 8).
А почему врагом Господа? Да потому, что за краткой фразой “я хорош” или “я не грешен, другие грешны” скрывается целый осиный рой богоборческих мыслей.
Вот некоторые из этих мыслей, данные в своем логическом завершении.
Христос пришел в мир спасти грешников.– А если я и так праведен, то Он даром приходил. По крайней мере, ради меня приходить не стоило. Ради других стоило. Ради тех, кто то-то и то-то сделал и еще больше сделает. Это им ад угрожает. Пусть каются. Что же касается меня, то меня карать не за что. Следовательно, я в Христе не нуждаюсь.
Христос распять Себя дал за грешников и кровь пролил. – Не надо было. Надо самому жить и давать жить другим. Он же – Бог! Надо было что-то другое придумать. А так, Сам страдал, нам терпеть велел. Пусть те терпят, кого земля носить не хочет. Я ничего такого не сделал, чтобы за меня и мои грехи Иисуса Христа мучить.
Христос будет нас судить.– Я не боюсь. Будет, так будет. Пусть судит. На то Он и Христос. Все равно мне не в чем каяться. И не надо меня пугать. Христос добрый. Он всех любит. Это вы тут понавыдумывали всякого! Знаем мы вас, святош. Бога вообще любить надо, а не бояться. Вы грешили, вы и бойтесь. А я никому ничего плохого не сделал.
Все эти и подобные им слова звучат реально. Они слетают с уст довольно редко – когда человека раздражат и выведут на откровенность. Но, уверяю вас, внутри человеческого сердца эти диалоги звучат. И Бог, видящий тайну сердец, читает ежедневно эти бытовые богохульства, словно бегущую строку.
Человек не проговаривает то, что живет в его сердце, лишь по причине неумения додумывать свои мысли до конца и по незнанию себя. Случись нам познать себя, мы увидели бы, что место наше – среди распинателей, среди лукавых совопросников, среди римских солдат с бичами в руках, среди тех, кто кричал: “Сойди с креста – и мы уверуем в Тебя!” У всех этих людей была своя правда. Одни исполняли приказы начальства, другие ревновали о старине и о законе, третьи боялись народного возмущения и жертвовали Одним ради шаткого мира для многих. В своих собственных глазах каждый из них был прав. У каждого была в наличии развернутая аргументация своей личной не то что невинности, а даже правоты! Мы потому и согрешаем так часто в жизни, согрешаем зачастую тяжело и гадко, что уверены в своей правоте и не хотим перед Богом признать себя грешниками.
А ведь апостол Павел сказал, что из грешников он – первый, и мы по-славянски повторяем эти слова всякий раз, идя к причастию. Пришел Господь в мир грешников спасти, “от них же первый есмь аз”.
Признать Иисуса Господом и одновременно не признать себя грешником, нуждающимся в Искупителе, есть дело странное и уму не поддающееся. Это – горячий снег и живой труп. Это – уродливое сочетание, вносящее порчу во всю жизнь, подобно тому, как соль и сахар, смешанные вместе, способны испортить любое блюдо.
Хоть мы, кажется, и не узнали себя самих в приведенных выше словах безбожных самооправданий, успокаиваться не стоит. Мы просто не заметили этих самооправданий на той глубине сердца, до которой досвечивает фонарик нашего ума. Глубже посветишь – кто знает, что высветишь.
Так что не гордись, человек, но бойся. И если стоишь, гляди, чтобы не упасть. И “если впадет (другой) человек в некое согрешение… исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным” (Гал. 6: 1).

Да и молитву перед причастием с Павловыми словами наизусть выучи!

Дай бабке злой корыто — она попросит у тебя новую избу, потом избу каменную, потом дворянское столбовое звание, потом она захочет стать царицей, потом еще захочет, чтобы рыбка была у нее на посылках. И такая бабка не одна, идет генезис развития греховных состояний сердца.
Современный человек стал эгоистом. Он Церковь не любит интуитивно. Он говорит: «Я не люблю ее, и не знаю, почему». У него нет оснований для нелюбви, у него просто есть гордое сердце, отсутствие опыта, каких бы то ни было знаний.
Сердце у него раскормлено, как жирная пиявка, наевшаяся дурной крови. Такое распухшее гордое сердце: «Я хочу! Надо так! Надо вот так!» Он теперь знает все. В этом мире девальвировались разговоры о любви. Это слово стало непонятным. Вы же знаете, что теперь любовью занимаются. Об нее ноги вытирают — о любовь, называют любовью то, что любовью никогда не являлось. И говорить с человеком о любви очень тяжело.
Докажите современному эгоисту, что любовь может иметь жесткие формы. Он восстанет и спросит: «Как это?»
До самого конца мировой истории будут тюрьмы, будут бедняки, голодные, брошенные, одинокие, странники и бездомные. Все будет. И как ни усовершенствуй жизнь, все это будет все равно. Так что у любви есть много форм, но современные люди потеряли возможность говорить об этом. Мы потеряли понимание, что это такое.

« Праведность наша как запачканная одежда».
Зачем нам нужны святые и праведные люди?
На этот вопрос хорошо отвечает Пророк Исайя, давайте прочтём: «от века не слыхали, не внимали ухом, и никакой глаз не видал другого бога, кроме Тебя, который столько сделал бы для надеющихся на него. Ты милостиво встречал радующегося и делающего правду, поминающего Тебя на путях Твоих.
Но вот, Ты прогневался, потому что мы издавна грешили; и как же мы будем спасены?
Все мы сделались – как нечистый, и вся праведность наша – как запачканная одежда; и все мы поблекли, как лист, и беззакония наши, как ветер, уносят нас.
И нет призывающего имя Твое, который положил бы крепко держаться за Тебя; поэтому Ты сокрыл от нас лице Твое и оставил нас погибать от беззаконий наших». Исайя 64.
При ближайшем рассмотрении человеческие грехи не так страшны, как страшны человеческие добродетели.
С грехами понятно, это та грязь, которая пачкает человека.
Но наши мнимые добрые дела тоже отвратительны.
И наше добро тоже не доброе.
Как говорил Н.В. Гоголь, что не то удивительно, что в мире много греха, а удивительно то, что в добре мало добра.
Как в колбасе из мяса самого мяса 3%, а остальное соя, бумага и всё остальное.
Также и в нашем добре есть тщеславие, желание похвалы, зависть, ненависть, обида, гордыня, корыстные цели и т.д.
И Исайя говорит, что вся праведность наша как запачканная одежда, хотя в оригинале там более жестко написано.
Там речь идёт о женской одежде, женских тряпках в дни очищения.
Вот такая наша праведность.
И дальше он пишет, что не осталось в народе никого, кто бы положил твердое желание постоянно призывать имя Господне и не отступать от молитвы, и поэтому Бог скрывает лицо своё.
Мы все погибаем от беззаконий наших.
Вот в чём тайна всей нашей жизни. Всем нам хорошо, когда кто-то среди нас, которого мы не знаем, постоянно призывает Имя Господне.
Тогда Бог не прячет своё Лицо от нас и нам хорошо с Ним.
И Он даёт нам еду, здоровое потомство и мирное небо.
А если нет никого такого, то мы погибаем, потому что Господь скрывает своё лицо от нас.
Подумайте, как важен хотя бы один праведник для народа.

Все слышали о Свободе, Равенстве и Братстве. Всем должно быть понятно, что эти, украденные у Нового Завета понятия, со времени Французской революции изрядно изменили смысл, связавшись с образом обнаженной дамы во фригийском колпаке и на баррикадах.
Если забыть, что «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:17), то слово «свобода» начнет выскальзывать из рук, как живая рыба, или исчезать, как пар, или становиться таким тяжелым, что люди добровольно начнут от свободы отказываться.

И равенства никакого в жизни нет, ни между полами, ни между народами, ни между личностями. Нет его ни в стартовых возможностях, ни в загробной участи, да и хорошо, что нет. В лесу, где на всех деревьях одинаково число ветвей и листьев, ни одна разумная душа грибы собирать не согласится. Но мы будем говорить о «братстве».
В своем библейско-историческом смысле «братство» скорее отпугивает, чем притягивает. Первое убийство (Каином Авеля) совершено внутри очень небольшой семьи. Брат пал жертвой братского удара. Иосифа Прекрасного тоже братья чудом не убили из зависти, сменив рабством возможное кровопролитие, и чудом затем не умер Иаков, увидев окровавленную одежду любимого сына. Братьями по отцу (Авраам имя ему) являются арабы и евреи. И что-то подсказывает мне, что вековечному конфликту между кровно родственным потомством Измаила и Исаака, конфликту, начавшемуся еще со времен изгнания из дому Агари, суждено длиться до скончания века.
Знали бы французские революционеры Библию лучше, они не связывали бы так легкомысленно идею братства с одной лишь теплотой семьи и взаимопомощью. Помнили бы они тогда, что спор за наследство и борьба за первородство так же органичны для земного братства, как и вожделенная теплота отношений.
Притча о блудном сыне тоже говорит о темных сторонах братских отношений. Внимание молящихся в это воскресенье традиционно сосредоточивается на перипетиях жизни младшего братца, в котором каждый волен узнать себя. «Неблагодарный! Ушел, обидел Родителя, все расточил, опозорился, дошел до дна, до свиного корыта. Теперь смиряюсь и иду домой». Слава Богу! Отец ждет! Теплота объятий, забвение обид, радость, покрывающая собою все! Телец, одежда, пение – Евхаристия. И вот на заднем плане появляется старший брат. О нем мы говорим и думаем мало. А зря.
Уж такова наша жизнь, что если кто-то искренне радуется нашему возвращению, то кто-то непременно спросит: «Ты зачем пришел?» Есть такое и в семьях, есть такое и в Церкви. Братья дерутся за внимание родителей, иногда за первородство дерутся даже в материнском чреве (Фарес и Зара в утробе Фамари). Почему бы тогда и народам, к примеру, не оспаривать свое первенство в Божией семье? С этой точки зрения «братский мир между народами» и есть постоянное оспаривание первородства. Узнаете историческую и богословскую риторику на эту тему?

– Мы первые к Богу пришли, а вы потом у нас научились.

– Да если бы не наши штыки, что было бы с вашими библиотеками?

– Вы всегда были варварами, и вся ваша сила только в количестве людей.

– У нас больше святых.

– А у нас храмы выше.

– А мы поем красивее.

И так далее, и тому подобное. Армяне, греки, русские, евреи, грузины, сербы, поляки… Все вообще в Единого Бога верующие народы способны опознать свое мрачное безумие в этих репликах, а значит и в этой, ежегодно читаемой и разбираемой, притче. При этом ссоры о первородстве и споры за Отчую любовь таковы, что о братстве уже речь не идет. «Этот сын твой», – говорит о младшем брате отцу брат старший. То есть он отказывается назвать братом вернувшегося, что означает– «лучше бы он умер» или «мне он больше не брат».
Земля такая большая, а нам так мало на ней места. И мотив смерти, которой мы желаем для кого-то, или кто-то желает для нас, так явно проступает на поверхности жизни, как симпатические чернила на проявляемой шифровке. Митрополит Антоний Сурожский отмечал, что просьба «дай мне мою часть имения», означает «умри быстрее», так как в обладание своей долей собственности вступали только по смерти родителей. Хочешь жить по своей воле, нужно чтоб отец умер и оставил наследство. Вот так. И даже если в притче отец это – Бог, смысл не меняется. Сказал же Ницше (не от себя одного, а от лица миллионов, ощутив общее настроение), что «Бог умер». Так смерть заползает в невинную по виду просьбу о разделе имения. И так же точно смерть заползает в слова старшего сына о младшем: «Сын твой». «Сын твой» означает «не брат он мне», то есть «нет у меня брата», то есть «умер брат мой».
Для отца блудный сын как раз был мертв, когда отсутствовал, и ожил, вернувшись. Он так и говорит: «Мертв был и ожил, пропадал и нашелся». А для старшего брата наоборот – младший был жив в воспоминаниях, пока отсутствовал, но вот пришел и – умер. Духовно умер, перестал быть братом.
Причина мрачности старшего – сильная любовь Отца. Эта любовь выше человеческой, и оттого она может мучить своей высотой и чистотой. Старший мог бы сказать Отцу: «Я не злился бы так и не обижался, если бы ты любил этого мота и транжиру меньше. Ты бы мог поругать его, пожурить, побить даже. Мог бы подержать между слугами пару недель и покормить объедками. А Ты вот так сразу – одежду, перстень, сапоги, тельца. Обидно мне. Если бы Ты его ругал, то я бы даже жалел его и подкармливал. И еще мне обидно, что мой смиренный труд в тени твоего имени почти не заметен, словно его и не было. Неужели нужно нагрешить и пройти через стыд и потери, чтобы войти в новую радость и попасть в Твои объятия? Не понятно мне. Не понятно и обидно».
Так скулит эгоизм, которым мы пропитаны. Но есть и правда в этих вопросах, и нужно отдать этой правде должное. Бог непонятен. Мысли Его – не наши мысли. Любовь Его является то строгостью высоких требований, то всепрощением. Все, что от Него и в Нем, и с Ним – выше ума и больше всех ожиданий. Поэтому старший сын не похож поведением на Отца, не дотягивает до Его высоты, не может забыть себя, не умеет радоваться.
В неделю мытаря и фарисея мы справедливо говорим, что черты того и другого уживаются в нас. И грешим, и гордимся, и молимся напоказ, и считаем себя лучшими других. Но и стенаем, и пытаемся принести чистую молитву, и опускаем глаза. Все в нас есть. Так и с братьями – блудным и верным. Оба они в нас.
О внутреннем тождестве жизни нашего сердца, его духовной истории и истории блудного сына и говорить нечего. Это – наш портрет. (О! Божественное слово Божественного Учителя! Всего несколько предложений, а в них – все нутро детей Адама!) А вот узнаем ли мы себя в старшем сыне? Это вопрос. Подумаем сегодня над ним. Вот список наводящих вопросов:

Кому завидуем?
Кого считаем несправедливо облагодетельствованным от Бога?
Кого из ближних или дальних называем недостойным милости?
Кого не хотим братом назвать?
Какие свои труды считаем несправедливо забытыми Богом?
За что на Отца ропщем и обижаемся?

Вот пишу и чувствую, что все вопросы меня непосредственно касаются. И до чего же это трудное занятие – узнавать себя в самых непривлекательных персонажах Евангелия.

Россия будет воевать с Украиной, пока не победит саму себя

 

 

Захар Прилепин

 

 

 

РОССИЯ БУДЕТ ВОЕВАТЬ С УКРАИНОЙ, ПОКА НЕ ПОБЕДИТ САМУ СЕБЯ

 

ЕСЛИ БЫ НЕ ВСЕ ЭТИ КАТАСТРОФИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ, в России так и думали бы, что образец мужчины – это, скажем, Данила Козловский, а не мужики из ЧВК «Вагнер», у нас бы так и не было улицы Захарченко и школы имени Арсена Моторолы, Макаревич так и был бы отцом русского рока, люди так и думали бы, что современные поэты – это Моргенштерн и Ая Астахова, у нас так и не появился бы памятник Фиделю Кастро – крупнейшему политическому деятелю XX века, главнокомандующий так и не сказал бы, что советские вожди – вожди России не хуже монархов и князей, а российское кино продолжало бы поставлять сериалы про заградотряды и вечный Левиафан, не было бы даже надежды на то, что хоть какие-то изменения возможны в Минкульте, где треть театров возглавляют люди, ненавидящие страну, а в Министерстве Обороны бы так и оставались отдельные управленцы, умеющие только пилить, и не умеющие, более того, даже не желающие воевать, Даня Милохин так бы и рекламировал крупнейший банк, а огромное лицо Дудя, как символ успеха и знания сути вещей, высилось бы над всеми в Шереметьево, мы бы, кстати, не узнали, что актриса Полина Агуреева – хоть и девочка, а по характеру мужик, а режиссёр Вырыпаев – хоть и мальчик, а по характеру хуже, чем баба, и даже не поверили бы про Медведева, что это жёсткий парень, который весело формулирует важные вещи, и не в курсе были бы, что Кадыров – это реально патриот нашей страны, половина списка «Форбс» так и торчало бы в России, делая вид, что они лучшие люди державы, мы бы не вспомнили, как буряты, якуты, тувинцы, калмыки и башкиры могут рубиться за Россию, и всё повторяли бы это ублюдское слово «многонационалочка», мы бы верили, что дружить надо с просвещенной Европой, а не с Ираном, Северной Кореей, Китаем и Кубой, наконец, миллионы людей в России так и не вспомнили бы, что они – народ. Читать далее “Россия будет воевать с Украиной, пока не победит саму себя”

Начало Православного Возрождения на Святой Горе Афон в XIV веке. Учение преп. Григория Синаита

 

Наталья Ложкина
кандидат культурологии,
сотрудник ГосЭрмитажа

 

 

 

НАЧАЛО ПРАВОСЛАВНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ НА СВЯТОЙ ГОРЕ АФОН В XIV ВЕКЕ. УЧЕНИЕ ПРЕП. ГРИГОРИЯ СИНАИТА

 

В XIV веке православный мир переживал состояние духовного подъема, который нашел выражение во всех сферах церковной культуры и искусства Византии и славянских стран. «В XIV веке Афон становится центром духовного Возрождения всего православного монашества. Это был интеллектуальный центр, о чем до сих пор свидетельствуют неисчерпаемые богатства афонских библиотек», – пишет          прот. Иоанн (Мейендорф)[1]. С этого момента и на долгое время Афон становится духовным и богословским центром православной Церкви с влиянием на весь православный мир: монастыри Святой Горы становятся оплотом исихазма  – древнейшего учения православной Церкви.

Вокруг прибывшего на Афон из паломничества по обителям восточного Средиземноморья просветителя преп. Григория Синаита сложилось сообщество учеников и последователей из числа монахов-отшельников, обретавшихся в «особножительстве» – пустынях и отдельно организованных монастырских кельях.

Преподобный Григорий Синаит. Фреска 20 век.

Преп. Григорий Синаит, приобщившийся в период паломнических скитаний к исихастской практике «умного делания», наставлял в ней своих афонских последователей. «Фонды сил, потребных для обновления духовной культуры общества, – указывает в этой связи Г.М. Прохоров, – могли быть найдены только в глубинах духовной жизни отдельной, каждой личности с ее собственной совестью. И если бы во второй четверти XIV века по всему православному миру не имела места индивидуальная духовная работа многих замечательных молодых людей (на Руси, к примеру, Варфоломея, будущего преп. Сергия Радонежского), то ни о каком общественном духовном возрождении не было бы и речи».[2]

О просветительской деятельности преп. Григория Синаита повествуется в его жизнеописании.[3] В своих наставлениях он раскрывал ученикам центральную идею исихастской практики, направленной на непрерывное очищение души от страстных промыслов, соединенное с непрестанным богомыслием – «умной» молитвой. Важно отметить, что древнюю практику «умного делания» Григорий неразрывно связывал с деятельной любовью не только к Богу, но и к человеку.

Он также особо подчеркивал, что высшие формы созерцательного богопознания требуют полного ухода от мира и значительного аскетического опыта, однако практика умной молитвы как непрерывное безмолвное памятование о цели религиозной жизни доступна всем ищущим спасения, т.е. не только инокам, но и мирянам. Преп. Григорий Синаит отнюдь не призывал всех и каждого уйти в отшельническую аскезу, а проповедовал практику исихазма как форму духовного устроения любого православного христианина. Упражнение в «безмолвной» молитве направляло христианскую совесть к Вечности путем любви к Богу, но при этом позволяло человеку в его повседневной деятельности не порывать с земным (природным) временем. Сведения о жизни преп.Григория запечатлелись в двух агиографических источниках, переведенных на русский язык: в «Афонском патерике», где в переводе с греческого языка приводится его житие, составленное Никодимом Агиоритом (Святогорцем),[4] и в отдельном жизнеописании, составленном учеником Григория – патриархом Каллистом Константинопольским.

Родом святой Каллист был из Константинополя точнее, из его предместья Галаты. Судя по его творениям и деятельности, он был весьма образованным человеком своего времени. Предполагается, что  монашество будущий патриарх принял в монастыре Ксанфопул по наименованию которого и был назван Ксанфопулос. Позднее он поступил в Иверский монастырь. Возможно, что, уже подвизаясь в скиту Магула, Каллист все еще принадлежал к Иверской обители, поскольку скит находился на ее землях.

Как отмечает иг. Петр (Пиголь) Каллист жил в скиту Магула с  подвижником Марком двадцать восемь лет.  В том же скиту святой пребывал и после возвращения около 1330 года из Парории[5]. В скиту Магула Каллист был рукоположен в священника и оставался в этом же скиту вплоть до 1340-1341 гг., то есть по времени это совпадало с  написанием  святогорского Томоса «О священно-безмолвствующих»  ( который он и подписал как брат скита). Каллист входил в число лучших учеников преп. Григория  Синаита. Это видно из отношения к нему старца, а также из последующих  фактов его жизни. Каллист сопровождал Григория Синаита почти во всех его путешествиях. В первое путешествие он отправился приблизительно в 1325 – 1326 годах, когда преп. Григорий из-за нашествия турок  вместе с большой группой учеников ушел в Солунь[6].

По прошествии двух месяцев преп.Григорий Синаит отправился в поисках подходящего для безмолвия пристанища лишь с двумя из них – Каллистом и Марком, оставив остальных в Фессалониках с Григорием Паламой – будущим защитником исихазма и борцом за чистоту догматов православия. Удобное для молитвы место они нашли в Парории, где подвизались непродолжительное время, а потом вернулись на Святую  Гору.

На Афоне святой Каллист вместе со своим учителем построил скит близ Великой Лавры святого Афанасия. Спасаясь от их нападений турок, преп. Григорий с учениками укрылся за стенами Лавры, оттуда вместе с Каллистом в начале 30-х годов XIV столетия отправился в Парорийскую пустынь. По всей видимости, Каллист не весь второй парорийский период был вместе с преп. Григорием. Вероятно, что Каллист оставил Парорию еще при жизни преп. Григория и отсюда ушел на Афон.

В 1397 г. Каллист был возведен на Патриарший престол и святительствовал при Мануиле Палеологе (1391 – 1425). В 1341 году св. Каллист присутствовал на Соборе в Константинополе, который был открыт в храме святой Софии 11 июня. Это был первый церковный Собор из ряда Соборов, созывавшихся в течение последующего десятилетия против ереси Варлаама и Акиндина. Среди подписавшихся под актом Собора есть имя и иеромонаха Каллиста. Подпись его стоит с припиской, которая говорит о том, что он прибыл на Собор как представитель скита Магула.

«На этом Соборе, – пишет П. А. Сырку, – между прочими был и Григорий Синаит, который, несомненно, приехал на этот раз в Константинополь». О Соборе он был оповещен святителем Григорием Паламой, который по дороге в Константинополь из Адрианополя написал письмо в Парорию. Оставив управление Константинопольской Церковью, Каллист удалился на безмолвие. Вместе со своим сподвижником Игнатием Ксанфопулом составил Сто глав об умной молитве, помещенные во второй части славянского издания «Добротолюбия». Это сочинение ценно тем, что в нем раскрываются основные положения учения преп. Григория Синаита. Если в творениях делателя Иисусовой молитвы святого Григория в основном приводится система теоретических положений исихазма, то у патриарха Каллиста содержатся практические указания к воплощению его в жизнь. По утверждению их современника, святителя Симеона Солунского, святые Каллист и Игнатий Ксанфопулы были удостоены Божественного осияния, как Апостолы на Фаворской горе: лица их «казались блистающими солнцевидно».

Лествица Иоанна Лествичника. Икона, монастырь св. Екатерины (Синай).Византия, 12 в.

Преп.Григорий Синаит родился предположительно в конце 1260-х гг. в Кукуле – сельской местности на территории Малой Азии. В юности он подвергся пленению во время набега турков-османов. Пребывая пленником в турецком военном лагере, разбитом на Лаодикийской земле, Григорий имел возможность вместе со своими товарищами по несчастью посещать близлежащий христианский храм, где участвовал в церковных песнопениях. Местные христиане, пораженные проникновенным вокальным искусством Григория, выкупили его из турецкого плена. Оказавшись на свободе, юноша не стал возвращаться в отчий дом, а предпочел мирской жизни паломничество к местам иноческого подвижничества в восточном Средиземноморье. Согласно агиографии, он посетил остров Кипр, где познакомился со старцем, научившем его «умной молитве», затем отправился на гору Синай, после в Палестину, посетив Иерусалим, вернулся в Критскую пустынь, потом в Парорийскую пустынь (в приграничье между Болгарией и Византией), и пришел на Святую Гору Афон. Пребывая на Синае, преп.Григорий удостоился пострижения в малую схиму и вел столь рьяную аскетическую жизнь, что был наречен Синаитом.

Как отмечает игумен Петр (Пиголь), преп. Григорий Синаит «почти ежедневно восходил на самую вершину Синая, чтобы воздать поклонение Богу на месте, где совершились великие знамения»[7]. С IV в отшельники жили на этих равнинах, выращивая пшеницу и ячмень. Главным центром монашеской активности была гора Хорив, второй из отрогов Синайской горы. В отличие от обрывистой и почти неприступной горы Моисея (2285 м) гора Хорив (2168 м) была пологой и, кроме того, изрезанной множеством долин и оврагов, в которых сохранились остатки 15 строений византийского времени. Расцвету монашества во многом способствовали уникальные природные условия. Из-за недостатка сельскохозяйственных земель здания приходилось возводить на горных склонах или искусственных платформах по краям долин. Многие кельи отшельников были устроены в скальных нишах или расселинах, к которым пристраивали стены из камня. Характерной чертой синайской архитектуры были молитвенные ниши (их известно 14): небольшие каменные постройки с открытой западной  стороной и полукруглой или угловатой апсидой, обращенной на восток. Считается, что они были местом молитв паломников, обходивших синайские святыни. Монастыри, часовни и скиты были соединены сетью троп, местами мощенных или выложенных ступенями и обрамленных стенами. На арке над лестницей сохранилась надпись VI-VII вв. с упоминанием тогдашнего игумена Иоанна, которого некоторые авторы считают возможным отождествить с прп. Иоанном Лествичником.

Как отмечает иг. Петр (Пиголь): «На аскетическую систему преп. Григория Синаита имела влияние «Лествица» св. Иоанна, игумена Синайской горы…подобно святому Иоанну Лествичнику, учение об исихии он также свел в сложную, но детально разработанную систему, которая указывает подвижнику путь к высшей ступени духовного роста–созерцанию и обожению»[8]. В XIII веке, Григорий Синаит отшельником жил в скале, где теперь стоит часовня и поднимался на вершину Горы Синай каждый день молиться. У него был свой маленький садик, которым бедуины пользуются до сих пор и называют Farsh эль Looz (бассейн миндаля), а очень старое миндальное дерево стоит рядом.

Необходимо отметить зафиксированные в источниках социокультурные особенности его практики на Синае – самоотверженное послушание, смирение, преданность постоянной безмолвной молитве (в том числе ночной), усердное чтение Священного Писания, ежедневная исповедь всех своих помыслов игумену, участие в монастырской трудовой деятельности, а в дополнение ко всему  – каллиграфическое переписывание священных книг. Это показывает, что преп. Григорий Синаит последовательно воплощал в своем иночестве сформулированный им позднее идеал деятельного исихазма, соединявшего созерцательную практику безмолвного богомыслия с разновидностями социокультурных практик, принятых в общежительной монастырской жизни, – изучением религиозных текстов, физическим трудом и книжничеством. Обосновавшись на Афоне, он не только изустно наставлял молодых исихастов, но и занимался написанием трудов, посвященных исихастскому учению в его практическом аспекте.

Как отмечает игумен Петр Пиголь: «На Афоне преподобный Григорий посетил все монастыри, всех безмолвников и отшельников. Во время посещения афонских монахов святой Григорий встретился со множеством подвижников, зачастую почтенных возрастом, отличающихся разумом и замечательными душевными качествами. И лишь в скиту Магула, находившемся около монастыря святого Филофея, преподобный Григорий нашел трех монахов, упражнявшихся не только во внешнем делании, но и немного в созерцании. Найдя духовных единомышленников, он стал их посещать. Скит Магула понравился преп. Григорию своим строго аскетическим укладом уставной жизни. Вскоре недалеко от скита он и ученик построили себе келлии, или исихастирии, для безмолвия.  Преподобный поселился в труднодоступном месте, чтобы беспрепятственно предаваться созерцанию, следуя наставлениям старца Арсения»[9]. Ушел из жизни преп. Григорий Синаит в период превращения исихазма во влиятельное культурное движение, нарастания религиозно-философской и диспутальной его мощи  – предположительно в 1346 году.

Науке известны в настоящее время пять произведений Григория Синаита: «Весьма полезные главы, расположенные акростихами (137 глав)»; «Другие главы: О страстном изменении. О добром изменении. Об искушениях во сне (7 глав)»; «Обстоятельное рассуждение о безмолвии и молитве, сверх того о признаках благодати и прелести, и о том, какое различие горячности и энергии и как легко впасть в прелесть без руководителя (10 глав)»; «О безмолвии и двух образах молитвы. Каким образом следует совершать молитву. О дыхании. Каким образом следует петь псалмы. О прелести. О чтении (15 глав)»; «О том, как безмолвствующему надлежит сидеть при молитве и не оканчивать ее поспешно. Каким образом следует читать молитву. Каким образом следует удерживать ум (от рассеянности). Как надобно устранять помыслы. Как следует петь псалмы. К некоему спрашивающему относительно обуздания чрева. О прелести и многих предметах (7 глав)». На русский язык они все были переведены еп. Вениамином (Маловым).[10]

Письменное наследие Григория Синаита адресовывалось той части образованного монашества, которая уже имела опыт подвижнической аскезы, и поэтому основное внимание в его трудах уделялось подробному разъяснению деталей созерцательной практики. Но что важно подчеркнуть, он стремился наряду с наставлениями в мистическом аспекте созерцания предостеречь своих последователей от возможных на этом пути заблуждений. Опытный просветитель, он глубоко понимал опасность обольщения  – ошибочного отождествления эмоциональной экзальтации с действием Божественной благодати и учил не путать эти принципиально различные состояния.

Преп.Григорий Синаит классифицировал последователей исихазма по трем категориям: новоначальные, средние и совершенные. Такая классификация базировалась на определении степени духовной продвинутости в зависимости от индивидуальных характеристик – просвещенности и умения сочетать деятельность с углубленным созерцанием. Новоначальные, согласно Григорию, довольствуются в своей практике «только началом», т.е. безмолвным повторением молитвы, сопровождающим их деятельность в монастырской или мирской жизни.

Средние практикуют не только молитву, но и погружение в созерцание, поскольку они приобщены к религиозному обучению, будучи по своему статусу иноками малой схимы. Они имеют навык сочетания аскетики с другими видами монастырских практик  – физическим трудом, книжностью, участием в литургической деятельности. Опасность для средних заключается в искушении беспечностью  – неосмотрительным доверием к собственному мистическому опыту, который на деле требует неусыпного «трезвения», т.е. критического самонаблюдения практикующего.

Совершенные обладают большой просвещенностью и успешно сочетают углубленное созерцание с деятельностью. Но и они не свободны от опасностей, так как могут впасть в беззаботность и самомнение, полагаясь на собственную искусность на пути безмолвия.

Согласно преп. Григорию Синаиту, средние и совершенные подвижники исихии, впадая в ошибки, обусловленные у первых беспечностью, а у вторых – беззаботностью и самомнением, утрачивают продвинутость и оказываются наравне с новоначальными.[11]

Таким образом, преп.Григорий Синаит в своей антропологической интерпретации исихастской практики апеллировал к памятованию о Вечности как метафизическом модусе времени. Но одновременно он указывал на принципиальную сочетаемость такого непрерывного памятования с иными социокультурными разновидностями деятельности, протекающей в земном, природном временном континууме. Сополагая в своем религиозно-антропологическом умозрении Вечность и настоящее, он тем самым возродил христоцентрический гуманизм Максима Исповедника – концепцию подвижничества как пути земного вкушения жизни вечной.

Антропологическая интерпретация догмата триединства еще более глубоко раскрывает христоцентрическую направленность учения преп.Григория Синаита. «Беспредельный Бог, – утверждает Григорий, – во всем познается и постигается тройственно. Он все содержит и о всем промышляет чрез Сына в Святом Духе. И нет ни одного (из трех Лиц, – Н.Л.), которое бы вне или отдельно от других где-либо мыслилось, называлось и исповедовалось».[12] Религиозная антропология преп.Григория Синаита базируется на тезисе, что человек  – носитель образа невыразимой Троицы. Святая Троица – простая, несложная Единица. Личные, или, по Григорию Синаиту, неизменные и непреложные свойства Святой Троицы – это нерожденность, рожденность и исхождение. «Отец, – указывает он, – нерожденный и безначальный, Сын – рожденный и собезначальный, Дух же Святой – исходящий от Отца и подаваемый чрез соприсносущного Сына».[13] В человеке, подчеркивал Григорий,  аналогом триединства выступают ум, слово и дух: «ум – Отец, слово – Сын. Дух же Святой – подлинно Дух».[14]

Но своими прегрешениями человечество утратило изначальную ясность, восприняло смерть и тление. Тем самым человеческая душа предала себя страстям, а тело «уподобилось бессловесным скотам».[15]Путь выхода из этого плачевного состояния, учил преп.Григорий, пролегает через обретение чистоты добродетелей и «существенную мудрость созерцания».[16] Добродетели, согласно преп.Григорию Синаиту, тройственны по своей природе и соответственно классифицируются по трем классам: деятельные, естественные и Божественные.  К деятельным он относит добродетельные качества, которые человек культивирует в себе по свободному выбору. Естественные  – те, которые характеризуют внутренний склад индивида. Божественные добродетели даруются Господом по благодати. В перечне добродетелей преп.Григорий Синаит выделяет четыре важнейшие: мужество, благоразумие, целомудрие и правда.

В рассуждениях преп. Григория о Вечном Суде доминирует идея антропологического равенства в вере и подчеркивается меритократиический критерий оценки человеческих деяний – «У кого труды, у тех и награды». Не прижизненные социальные статусы или получение от мира почести и блага, а «навыки и проявления страстей и добродетелей» будут мерилом наказаний и наград.[17] Инок, приступая к подвигу исихии, ищет путь к обретению веры. «Начало добра – вера, в особенности же Христос – камень веры»,[18] – наставляет преп. Григорий. Устремляясь к вере, обретая ее, подвижник погружается в глубину безмолвия: в его душе замолкает последний шепот индивидуальных влечений, и это самоотречение совершается во имя духовного единения с Богом.

Начало исихии – удаление от забот повседневности, от суетной привязанности к ним. Основанием исихии служат смирение и терпение. Без этих двух качеств практика безмолвия не сопровождается необходимым отказом от беспечности и способна породить лишь самомнение. В свою очередь самомнение препятствует покаянию в грехах – сокрушению сердца о собственных несовершенствах и смирению души. Разумное уединение и полное молчание являются поэтому необходимым условием действенного духовного подвига.[19]

Преп.Григорий выделяет три добродетели безмолвия, которые взаимно порождают и оберегают друг друга: воздержание, молчание и смирение. К ним в иноческой жизни следует, по мысли Синаита, добавить бодрствование, чтобы не уподобляться уснувшим во время молитвы Христа в Гефсиманском саду.

Важно отметить, что к добродетелям практики исихии Синаит рекомендует присоединить три «богоугодных занятия» – разновидности деятельности, характеризующей социокультурный уровень приобщенности инока к церковной жизни. Это  – оглашение молитв, псалмопение и чтение. Таким образом, подвижник исихии мыслился преп.Григорию Синаиту носителем письменной культурной традиции, знатоком Молитвослова и искусства церковных песнопений. «Названные добродетели,  – заключает он,  – не только обнимают все [прочие], но и входят в состав одна другой».[20]

Творения преп.Григория Синаита позволяют проникнуть и в культуру повседневности подвига исихии. Приступать к трапезе инок имел право лишь на десятом часу ежедневного подвига. Ему подобало вкусить немного хлеба и разбавленного вина. «Из съестных припасов, какие найдутся,  – разъясняет Григорий,  – позволительно употреблять не столько, сколько прихотливо требует природа, но пользоваться [нужно] с самоограничением».[21] Церковный день, начинающийся в шесть часов по полудню, т.е. вечером, знаменовал и начало ежедневного подвига  – углубления в безмолвную созерцательную молитву, которой надлежало продолжаться в течение темного времени суток без перерыва до четвертого часа утра.

Богомыслие как созерцательное состояние сознания предполагало непрерывное памятование о Божественном триединстве, т.е. сохранение бдительного сосредоточения на мысли о Святой Троице как Единице. И такое сосредоточение, в свою очередь, развивало способность к философствованию. Истинный философ, согласно преп.Григорию Синаиту, – тот, кто имеет созерцательный ум, кто через созерцание соединился с Богом, стал Его другом. Любовь к изначальной – творческой и истинной – Премудрости ставится философом выше всякой иной дружбы, мудрости и знания. А поэтому истинный философ «явно и непосредственно в себе самом имеет сверхъестественное соединение с Богом».[22]

Преп.Григорий Синаит составил восьмичленный перечень предметов созерцания:

– Бог невидимый, безначальный, несотворенный, причина всего существующего, Троичное Единое и пресущественное Божество;

– порядок и строй разумных сил;

– устройство существующего;

– домостроительное сошествие Слова;

– всеобщее Воскресение;

– Второе Пришествие Господа нашего Иисуса Христа;

– вечные мучения;

– Небесное Царство.

Перечень предметов созерцания выстроен в соответствии с этапами Священной истории: четыре первых  – прошедшие и уже бывшие, а четыре последующих  – будущие и еще не осуществившиеся».[23]

Таким образом, подвижнику исихии, стремящемуся через практику созерцания проникнуть в суть истинного философствования, надлежало сосредоточить сознание на вопросах, неотъемлемо связанных с метаисторическим представлением об этапах реализации Божественного замысла во времени.

Преп.Григорий ставит безмолвную молитву выше всех деяний. Через молитву к подвижнику приходит Премудрость  – сила, (т.е. энергия) умной, чистой, ангельской молитвы.[24] Молитва вселяет в человека чувствование Неба, согревает и радует ум, воспламеняет душу любовью к Богу и людям. Практика безмолвной молитвы открывает человеческую душу для исхождения благодати Святого Духа и приобретения всякого блага. Поэтому «разлучение» подвижника с практикой безмолвной молитвы неизбежно чревато духовным падением.

«Молитва,  – разъясняет Григорий Синаит, – есть проповедь апостолов, действие веры, лучше же – вера непосредственная, непоколебимость надеющихся, проявляемая любовь… И что говорить много,  – молитва есть Бог, производящий все во всех, потому что одно – действие Отца, Сына и Святого Духа, совершающего все во Христе Иисусе».[25] Он подчеркивает, что даже у новоначальных молитва подобна огню радости, исторгающийся из сердца,  а у совершенных она преобразуется в Свет, действующий в душе».[26]

Началом умной молитвы, утверждает Синаит, служит таинственное «действие, или очистительная сила Святого Духа» в единстве с таинственным «священнодействием ума». Но признаки ее начала, подчеркивает он, не одинаковы у разных людей: у одних «как восходящий свет», у других «как трепетная радость», а у иных как смешение радости и трепетного страха, сокрушения сердца о грехах, мир и любовь ко всем.[27]

Середина умной молитвы  – обусловленная действием озаряющей силы Святого Духа «просветительная сила и созерцание».[28] Этой стадии достигает тот подвижник, который усерден в «умном делании».

Последняя, самая высокая стадия безмолвной молитвы  – «экстаз и восхищение ума к Богу».[29] Это состояние преп.Григорий Синаит называет «изумлением» и характеризует его как полную устремленность сил души к познанию, соответствующему Божественной славе. Устремляясь к пребывающей в свете беспредельной силе, т.е. Божественной энергии, ум входит в экстаз  – «восхищение к небу душевных сил» и совершенное исступление самых «чувств». Такое состояние «духовного опьянения»  – вкушения «мысленного рая» возбуждает жажду спасения.[30]

Согласно учению преп.Григория, в экстатическом состоянии подвижник безмолвия возносится к созерцанию «Троичной Единицы и тайн домостроительства нашего спасения», т.е. мистического смысла церковных таинств. Он приобретает прежде не доступную разуму способность созерцать истинную сущность вещей. Именно в молитвенном экстазе, согласно преп.Григорию Синаиту, становится возможным прозревание Божественного света – «существенного духовного света».[31] Весь сотворенный мир видится подвижнику как светоносная материя, и его собственное тело начинает излучать свет.

«Можно с уверенностью сказать, – пишет еп. Алексий (Дородницын) в связи с оценкой возрождения исихазма в Византии, – что учение святого Григория Синаита легло в основу всего средневекового направления восточного монашества вообще и мистики XIV века в частности».[32] Объемную и глубокую оценку вклада преп.Григория Синаита в возрождение исихазма дал историк церкви игумен Петр (Пиголь). Он, в частности писал: «Учение преподобного Григория Синаита представляет собой теорию православной аскетики, основанную на догматическом учении, и в то же время дает конкретные практические указания подвижникам, вступившим на путь внутреннего делания и безмолвия… преподобный Григорий Синаит духовно породил и воспитал целую плеяду последователей, которые преемственно восприняли от него и распространили во все концы света тайны внутреннего делания исихии».[33] Игумен Петр подчеркивал, что не только сам преп.Григорий Синаит, но и просветительская деятельность его учеников и последователей совокупно оказали огромное влияние на религиозную жизнь и культуру Византии и православных народов Восточной Европы.Духовный авторитет международного масштаба, которым пользовался преп. Григорий Синаит, способствовал развитию исихастских религиозно-антропологических представлений как в самой Византии, так и в странах Византийского Содружества. Труды Синаита идейно подготовили победу свт.Григория Паламы (1296–1359) как главы и философского защитника исихастов в многолетнем споре со сторонниками теологического рационализма. В этом контексте представляется уместным привести слова еп. Алексия (Дородницына) об идейной связи преп.Григория Синаита и свт.Григория Паламы: «несмотря на отсутствие всяких данных, можно было бы признать святого Паламу личным учеником святого Синаита, а учение святого Григория Паламы служит дополнением, дальнейшим развитием учения святого Григория Синаита».[34]

И.Ф. Мейендорф проанализировал сочинения преп.Григория Синаита и пришел к выводу, что в них возрождена и систематизирована вся предшествующая исихастская традиция – умозрительная интеллектуалистская мистика Евагрия, идеи и пророческий дух Симеона Нового Богослова, учение о сердце в наставлениях египетских и синайских аскетов III–VI вв. «Эта систематизация Григорием Синаитом исихастской духовности, – подчеркивал Мейендорф, – одновременно и облегчила Паламе его богословский синтез, и сделала его более нужным».[35]

 

Литература:

Афонский патерик, или Жизнеописания святых на Афонской горе просиявших. — Т. 1.  – М.: 1897.

Житие преп. Григория Синаита // По рукописи Московской синодальной библиотеки издал И.В. Помяловский.  – СПб.: 1894.

Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История церкви и восточнохристианская мистика. —  М, 2000.

Г.М. Прохоров «Византийская литература XIV в. в Древней Руси. —СПб: Издательство Олега Абышко, 2009.

Игумен Петр (Пиголь). Преп. Григорий Синаит и его духовные преемники. – М.:Издательство «Макцентр», 1999.

Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999.

[1] Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История церкви и восточнохристианская мистика. —  М, 2000. — С. 301.

[2]Г.М. Прохоров «Византийская литература XIV в. в Древней Руси. —СПб: Издательство Олега Абышко, 2009.– С. 138–139.

[3] Житие преп. Григория Синаита // По рукописи Московской синодальной библиотеки издал И.В. Помяловский.  – СПб.: 1894.

[4] Афонский патерик, или Жизнеописания святых на Афонской горе просиявших. — Т. 1.  – М.: 1897.  – С. 310–313.

[5] Игумен Петр (Пиголь). Преп. Григорий Синаит и его духовные преемники. – М.:Издательство «Макцентр», 1999. –С.59-67.

[6] Игумен Петр (Пиголь). Преп. Григорий Синаит и его духовные преемники. – М.:Издательство «Макцентр», 1999. –С.59-67.

[7] Игумен Петр (Пиголь). Преп. Григорий Синаит и его духовные преемники. – М.:Издательство «Макцентр», 1999. –С.31-33.

[8]Игумен Петр (Пиголь). Преп. Григорий Синаит и его духовные преемники. – М.:Издательство «Макцентр», 1999. –С.50.

 

[9]Игумен Петр (Пиголь). Преп. Григорий Синаит и его духовные преемники. –М.:Издательство «Макцентр», 1999. –С.50.

[10]Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999. –С.160.

[11]Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова). — М.: Новоспасский монастырь, 1999. С. 87.

[12] Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова). — М.: Новоспасский монастырь, 1999. – С. 16.

[13] Там же, с. 20-30

[14] Там же,  с. 20-30.

[15] Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова). — М.: Новоспасский монастырь, 1999. – С. 8.

[16] Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999. –  С 7.

[17]Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999. – С. 38.

[18] Там же, с. 36.

[19] Там же, с. 50–51.

[20] Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999. –  С. 60.

[21]Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999   –  С. 746–47.

[22]Там же, с. 124.

[23] Там же, с. 72–73.

[24] Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999– С. 56.

[25] Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999– С. 54.

[26] Там же, с. 53.

[27] Там же, с. 89.

[28] Там же, с. 24.

[29]Там же, с. 24.

[30] Там же, с. 24.

[31]  Григорий Синаит. Творения. Перевод Епископа Вениамина (Милова).— М.: Новоспасский      монастырь, 1999. – С. 22.

[32] Алексий (Дородницын). Византийские церковные мистики XIV в. // Полное собрание сочинений. Т. 1.  – Саратов: 1913.  – С. 49–140.

[33]Петр (Пиголь), игумен. Преподобный Григорий Синаит и его духовные преемники.  – М.: Макцентр,1999.  – С. 172.

[34] Алексий (Дородницын), епископ. Византийские церковные мистики XIV в. // Полное собрание сочинений. Саратов,1913. – С. 49–140.

[35] Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История церкви и восточнохристианская мистика.М: Институт ДИ-ДИК, Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 2000.  – С. 318.

Идеологический прорыв Русского мира в созидании будущего

 

Лев Гореликов,

доктор философских наук

 

 

 

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОРЫВ РУССКОГО МИРА В СОЗИДАНИИ БУДУЩЕГО

 

Вступление Русского мира в историческое пространство XXI века принесло ему крайне опасные социальные осложнения в утверждении своего суверенного будущего. Эти угрозы связаны не только с внешним противостоянием современной России всей Западной цивилизации, но также с внутренним расколом русского единства в виде военного конфликта между Украиной, нацеленной на союз с Западом, и Россией, отстаивающей свой суверенитет в современном мире. Геополитическая ситуация складывается ныне для русского народа как этнокультурного сообщества малороссов, великороссов и белорусов столь же угрожающей, какой она сложилась в XIII столетии в связи с монголо-татарским нашествием. Тот военный удар с востока привел в итоге к разделению земель восточнославянского общежития на северо-восточную Московию, примкнувшую на два с половиной столетия к ордынскому сообществу восточных народов, и юго-западную Украину, подпавшую под определяющее влияние европейского мира в лице католического польско-литовского государства.

Ныне главная угроза суверенному русскому будущему идёт от стран западного альянса под управлением США, не признающего геополитической самостоятельности постсоветской России в современном мире и видящего в ней лишь колоссальный материк неосвоенных природных богатств. Запад готов сегодня идти на все ради победы в схватке с Русским миром и не намерен ослаблять давление на него, надеясь, что Россия вскоре экономически выдохнется в войне на два фронта – против внешних противников и внутренних врагов, идейных отступников от русского дела. На внешнем фронте геополитической борьбы, питаемой хозяйственно-экономическими и военно-техническими ресурсами конфликтующих сторон, у России пока еще есть чем ответить на действия вражеских сил. Гораздо сложнее обстоит дело на внутреннем фронте идеологического противостояния Русского мира и приверженцев Западной коалиции, удерживаемым от прорыва вражеских сил вглубь России лишь отчаянным духовным сопротивлением Русской Православной Церкви. Идеологическая ситуация в споре за будущее становится крайне опасной для сохранения нравственных устоев российского общества. Если в советские времена религиозные устои Русского мира были поколеблены бездушной практикой научного атеизма, то ныне на Украине они подвергаются удару сил откровенного сатанизма. Сегодня в столкновении Русского мира и сатанинской Западной цивилизации решается историческая судьба всего мирового сообщества: достойно ли оно дальнейшей жизни или уже настало время подвергнуть его очищающему огню Страшного Суда?

Идеологическая слабость постсоветской России связана с тем, что у неё нет современной научно продуманной и религиозно обоснованной государственной концепции будущего страны, так как статья №13 Конституции РФ от 1993 года запрещает россиянам иметь государственную идеологию. А без идеологического проекта для человечества закрыт путь в разумно устроенное будущее. Надежда россиян на спасительную силу одной религиозной веры, как показали революционные события ХХ века, оказалась неоправданной. Религиозная вера способна удержать от нравственного падения индивидуальные души, но не социальные системы, направляемые ныне в претворении будущего передовыми концептуальными достижениями научной мысли, обращенными ко всему человечеству, каким был в ХХ столетии советский коммунистический проект. Сегодня у России нет социально приемлемой исторической концепции будущего, если не считать за концептуальный прогноз библейское предсказание Страшного Суда над всем человечеством. Поэтому главная духовная слабость России в схватке с Западом заключается в отсутствии у неё рационально проработанного, научно выверенного идеологического проекта желанного будущего, с которым была бы согласна большая часть населения страны.

Главной заповедью идеологии Западного мира является абсолютная ценность «свободы», которая как центр притяжения управляет всеми остальными нравственными установками общества. Идеология «неограниченной свободы» отвергает библейский запрет «греховного непослушания» Адама и Евы наставлениям Господа Бога как «надуманную фикцию» для утверждения его власти над ними. В лоне такой богоборческой установки получают оправдание хитрые доводы сатаны в облике «змея-искусителя» людей по внедрению в их сознание сомнений в истинности божьих заповедей не есть им плодов с древа познания добра и зла как несущих с собою смерть. «И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Бытие 3: 6-7). Из этого нарушения Божьего запрета, из признания «вседозволенности» нормой человеческого повеления и возникает современная стратегия Запада по стиранию всех «естественны» различий между людьми – половых, возрастных, этнобытовых, языковых, культурно-эстетических, духовно-нравственных. В итоге культивирования в общественной жизни «безграничной свободы» все эти грани человеческой натуры социально «зачищаются» и сводятся к «одномерному» состоянию усредненного индивида. В рамках реализации подобной стратегии и возникают фигуры мужеподобных женщин, дерущихся на ринге, и женоподобных мужчин, исполняющих в семейных отношениях роль «супруги». Такая практика достаточно эффективна в управлении общественными массами, но убивает в людях потенциал духовного творчества, связанного с красотой и познанием высшей истины как реализации целостного бытия, как единства многообразного.

Идеология неограниченной свободы получила в канонической христианской традиции принципиальное осуждение как «греховная» гордыня людей, связанная с первородным грехом прародителей человеческого рода. Прислушиваясь к наставлениям православной веры, российская идеология должна руководствоваться в отношениях между людьми духом «любви» как созидательной силой бытия и ценностью «соборности» как требованием «социальной справедливости». Эта идеология признает «справедливыми» установленные Богом «естественные» различия между людьми, позволяя им развиваться до максимума при сохранении социального единства, обеспечивая этим рост творческих потенциалов в обществе. В рамках данной стратегии выглядит вполне оправданной школьная система раздельного обучения юношей и девушек, практиковавшаяся в системе воспитания подрастающего поколения во времена Императорской России.

Эта культурная матрица максимального развития естественных различий между людьми при сохранении их внутреннего единства охраняет одухотворенное пространство Русского мира от социального влияния западной цивилизации. Но для того, чтобы русский народ смог бы устоять в схватке с западным сообществом «безмерной свободы», он должен вооружиться максимально объёмным, глобальным научным воззрением, способным целостно охватить своим мысленным взглядом объективный мир, сотворенный Богом, и осветить его глубинные связи с одухотворенным содержанием русской православной веры. При осмыслении возможных путей концептуального согласования православных канонов Русской веры с логикой современной научной мысли возникают два наиболее зримых пути решения проблемы, нацеленных на выявление генерального субъекта практического осуществления намеченного плана. Эти два подхода можно с известной долей условности охарактеризовать как «объективно-исторический» и «субъективно-логический».

Первый подход предполагает максимальную объективацию центрального догмата христианской веры о триединстве божественных первооснов мировой целостности в облике Бога-Отца, Бога-Сына и Святого Духа. Реализация их высшего замысла в обустройстве мироздания предполагает согласованное участие в творческом акте всех лиц Святой Троицы. В этом процессе Бог-Отец начинает дело создания мировой реальности, Бог-Сын в облике Иисуса Христа углубляет начатое путем развития у людей духа самоотверженности ради общего блага, а Святой Дух направляет мысль людей в постижении таинств сотворенного бытия. Такая поступательная преемственность в исторической объективации ликов Святой Троицы вполне определенно свидетельствует о ходе Времени как генеральной силе мироздания, где Бог-Отец выражает императивы прошлого, Бог-Сын раскрывает замыслы настоящего, а Святой Дух намечает контуры будущего.

Эта историческая логика времени и определила нравственный облик трех генеральных частей русского народа в лице малороссов, великороссов и белорусов. Малороссы выразили в исторической практике русского народа память прошлого, вольный дух Древней Руси. Великороссы направили свою волю на утверждение настоящего, обеспечив формирование Великой России. Сегодня враги Русского мира спровоцировали войну между Россией и Украиной, посеяв вражду между малороссами и великороссами и надеясь разорвать этим русскую связь времен. Важнейшую роль в преодолении современной Русской Смуты должен сыграть белорусский народ путем своего интеллектуального прорыва в постижении разумной реальности будущего. Таким образом, практическое осуществление исторической конфигурации русской народной воли, представленное жизненными устремлениями малороссов, великороссов и белорусов в культивировании прошлого, настоящего и желанного будущего, дает основания для определения русского народа как «народа-мироносца», спасающего мировое сообщество от гибели. Если сегодня «русский щит» не выдержит и расколется под ударами сатанинских сил Запада, то вместе с Русским миром погибнет и все человечество. Главную роль в укреплении русского единства и должна сыграть Беларусь.

Следуя данной логике надо признать, что современный этап в развитии Русского мира представляет собой период «межвременья», когда старый императив великоросского «настоящего» уже практически исчерпал свои жизненные ресурсы, а новый императив «русского будущего» еще не набрал полную мощь. Но главным выразителем этой мощи должен стать белорусский, «чисто русский» народ. Таков заключительный вывод объективно-исторического проекта в понимании генерального творца русского будущего.

Иную перспективу рисует перед нами субъективно-логический подход, предполагающий субъективное «углубление» исторического материала как исходного основания для логического выявления ведущего субъекта в проектировании «русского будущего». Признавая изначальную глубинную связь идеологии Русской православной веры с интеллектуальным потенциалом глобальных научных знаний о мировой целостности, мы должны предположить их историческое распространение в пространстве Русского мира из одного и того же социального источника. Поскольку православная вера начала укореняться на русской земле с момента крещения в 988 году в древнем Херсонесе князя Владимира, постольку новое научное мировоззрение в своих максимально широких объективных пределах должно первоначально утвердиться в Севастополе как гражданском преемнике древнего Херсонеса. Севастополь, следуя этой сакральной логике, должен первым пробудить интеллектуальную силу в научном проектировании будущего постсоветской России. Таким образом, два основных субъекта могут претендовать на интеллектуальное лидерство в созидании научного будущего Русского мира – Минск или Севастополь, Беларусь или Крым.

Но в обоих случаях для того, чтобы вполне овладеть потенциалом научных знаний, интеллектуальные круги общественности как Севастополя, так и Минска должны сами выстроить собственный научный образ мироздания по передовым установкам научной мысли, то есть осуществить глобальную научную революцию. Лишь в этом случае они будут способными обеспечить Русский мир достаточным творческим потенциалом в борьбе с западным противником. Только глобальная научная революция в постижении законов объективного мира, осуществленная интеллектуальными кругами Минска или Севастополя, Беларуси или Крыма, на порядок возвышая концептуальные ресурсы Русского мира над интеллектуальными потенциалами Запада, способна обеспечить победу России в столкновении с объединенной мощью Западной цивилизации.

Если в начале прошлого века научный прорыв в познании мировой целостности был концептуально отмечен рождением релятивистских теорий, обозначивших всеобщие контуры объективной реальности в принципе предельной величины скорости света, то первые шаги в реализации грядущей научной революции нашего столетия были намечены введением в научное исследование принципа постоянства ускорения электромагнитного сигнала величиной в 300000 км/сек2 (в квадрате). (Л.А. Гореликов, Темпоральные основы развития мировой целостности // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.16879, 10.10.2011). Теоретически установленный на основе данного принципа возраст Вселенной в 1 трлн 289 млрд лет находит своё корректное подтверждение в эмпирически фиксированном алгоритме исторического генезиса мироздания по ступеням «физической» реальности, «биотической», «антропологической» и «социальной, указывая в итоге на величину в 1 трлн 259 млрд лет (Л.А. Гореликов, Возраст Вселенной в эмпирическом измерении мировой истории // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.27402, 07.11.2021). Значительный перепад в величинах продолжительности существования мироздания между показаниями физики прошлого столетия (в интервале 10-20 млрд лет) и установленными физикой нового века результатами (в интервале 1 трлн 259-289 млрд лет) определяется различием предметных оснований исследуемой реальности, представленных в одном случае «скоростью света» и горизонтом «светового Дня», а в другом постоянным ускорением электромагнитного сигнала и беспредельными просторами «ночного Космоса»). (Л.А. Гореликов, Глобальный Факт, не замеченный наукой ХХ века // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.27361, 12.10.2021).

Но намеченный проект осуществления русским интеллектом глобальной научной революции есть пока лишь идейный замысел, реализация которого зависит от практической воли русских народных масс и исследовательских способностей научных кругов Русского мира. В случае интеллектуальной слабости этих устроителей русского будущего победа окажется на стороне западных сил последователей сатанизма. Поэтому Русская Православная церковь должна приложить максимум усилий для пробуждения интеллектуальных ресурсов в жизни Русского мира, для осуществления плана глобальной русской научной революции. Без её реализации сатана утвердит себя мировым правителем, и этим мир людей будет обречен на погибель.

Как православным относиться к Сталину?

 

Протоиерей Николай Булгаков

член издательского совета Московской епархии
член Союза писателей

 

 

 

КАК ПРАВОСЛАВНЫМ ОТНОСИТЬСЯ К СТАЛИНУ?

Часть 1

 Нет, надо об этом говорить. Только говорить серьезно. Не истерически, а исторически подходя к этой, столь злободневной ныне теме (как бы нас ни пытались убедить в обратном).

Мы не можем оставить нашим детям и внукам ту фантастическую историю нашей Родины ХХ-го века, которая представляла наш народ как рабский, его вождя – как властолюбивого коварного тирана, которая неизбежно принижала великий подвиг нашего народа-освободителя и представляла главу нашего государства в течение трети века, забирая у него всё положительное, что совершалось под его руководством, якобы несмотря на его усилия, и возлагая на него ответственность за всё трагическое и даже преступное, что совершалось в это же время, даже если он этому не способствовал, а препятствовал. Может ли нас устроить такая, крайне тенденциозная история нашей страны, которая противоречит многочисленным свидетельствам современников, фактам живой жизни? Конечно, нет. Читать далее “Как православным относиться к Сталину?”

Ельцинское государство осыпается во всех проявлениях

 

 

Александр Проханов

 

 

 

ЕЛЬЦИНСКОЕ ГОСУДАРСТВО ОСЫПАЕТСЯ ВО ВСЕХ ПРОЯВЛЕНИЯХ

 «Грядёт Парад Победы. Расцветёт, как алый мак, в центре Москвы вопреки всем слухам, опасениям, недомолвкам, всем врагам назло, во славу русского воюющего оружия.

Пройдут десантники, вернувшиеся из-под Кременной, и сразу — обратно в бой. Пройдут ополченцы Донецка и Луганска, на время покинувшие свои окопы и блиндажи, и с парада — снова в бой. Пройдут грозные, пропахшие дымом Бахмута штурмовики “Вагнера”, и прямо с парада — в бой вместе со своим командиром Пригожиным-Бахмутским. Пройдут самоходные гаубицы, уничтожающие в контрбатарейной борьбе американские “Три топора”. Пройдут танки Т-90 с зазубринами от попадания “Джавелинов”. Пролетят эскадрильи, сверкнув над куполами Василия Блаженного, чтобы от его золотых крестов пикировать на укрепрайоны Купянска.

Парад, героический, грозный, пройдёт по брусчатке, и подобно тому, легендарному, сорок первого года, уйдёт в сражения. Но неужели опять будет задрапирован Мавзолей? Неужели образ вождя, провожавшего в бой парад сорок первого года, так неугоден, так страшен?

На Украину вернулся Гитлер. История вернула Гитлера в ставку под Ровно. Его генералы, увешанные крестами за взятие Парижа, Вены, Варшавы, планируют предстоящее контрнаступление украинцев. Фельдмаршал Кейтель утверждает директивы командования вермахта. Геббельс раскручивает виток за витком разящую спираль своей пропаганды. Гиммлер в застенках поднимает на дыбы и вешает на крюки врагов режима. Трансгуманисты и маги воскресили Гитлера и отправили на Украину. Кого воскресит русская история и направит под Донецк и Луганск для схватки с Гитлером.

Гитлеру в истории противостоит Сталин. Он заступник России. Он ниспровергатель Гитлера. Он — победитель, он — спаситель мира. Он будет присутствовать на параде 9 мая, и его ясновидящий взгляд будет смотреть из рубиновых звёзд Кремля. Его лик будет волноваться и трепетать на Красном знамени Победы.

Ельцинское государство потерпело крах и осыпается во всех своих проявлениях. При этом Ельцин, который является главной причиной сегодняшнего украинского кошмара, остаётся одним из символов Государства Российского. Ельцин разрубил топором цветущее единство украинцев и русских. Ельцин разгромил великую советскую техносферу, оставив Россию без заводов, инженерных школ, исследовательских центров. Ельцин создал тлетворную продажную элиту предателей. Ельцин пустил ЦРУ во все сферы российской жизни, наполнив ими министерства, информационные агентства, проектные институты, культурные центры.

Так в драгоценные цветники со множеством великолепных цветов — тюльпанов, гиацинтов, гладиолусов — врывается свирепый грязный пёс, начинает рыскать и справлять нужду под каждым сказочным деревом, как сделал Ельцин в Сиэтле, помочившись прилюдно на самолётное шасси. Ельцин — чёрная дыра русской истории. Всё, что сегодня с великими трудами и вдохновением добывает молодая идеология Государства Российского, стремясь возродить русское духовное величие, всё это утекает в чёрную преисподнюю ельцинизма, в канализацию исторических отходов. Ельцин кряхтит, подпирает плечом золочёную дверь Георгиевского зала, не даёт ей открыться. Но золочёные дощечки дверей хрустнут и разлетятся. Ельцин, отброшенный ураганом истории, отлетит в сторону. И в Георгиевский зал в белом мундире с бриллиантовой Звездой Победы войдёт генералиссимус.

Россия в условиях войны, в условиях нехватки исторического времени ремонтирует своё государство: создаёт индустрию, новую элиту, вдохновенную патриотическую культуру, победоносную армию. В этих условиях Россия нуждается в блистательных победоносных генералах, в отважных солдатах, в гениальных учёных, в непревзойдённых конструкторах и управленцах. Все они есть в России. История в который уж раз возносит Россию, которая движется от грандиозных потрясений к величию.

Миллионер, которого хотели признать сумасшедшим

 

 

НАТАЛЬЯ ХАРПАЛЕВА

Обозреватель журнала «ФОМА

 

 

 

МИЛЛИОНЕР, КОТОРОГО ХОТЕЛИ ПРИЗНАТЬ СУМАСШЕДШИМ

 

Реальная история одного  афонского монаха

Этот человек мог купить себе остров, построить на нём дворец и жить в роскоши до конца дней. Вместо этого он выбрал путь, полный испытаний: за ним следили, его клеймили, его судили, чуть не признали сумасшедшим – о странном миллионере говорила вся Россия. Свою жизнь он окончил в одинокой афонской келье, и последними словами схимонаха Иннокентия (Сибирякова) были: «Ничего не могу сказать, кроме грехов…»

 

Пустота в сердце

Огромный капитал достался ему по наследству. Родился он в1860 году в Иркутске, в семье известного в Сибири золотопромышленника и судовладельца Михаила Александровича Сибирякова. Родители Иннокентия, люди благочестивые, щедро жертвовали деньги на храмы, монастыри и всякие богоугодные заведения. Детей в семье было шестеро, и четверо из них вошли в историю как благотворители и меценаты. Но даже на таком фоне фигура Иннокентия Сибирякова стоит особняком. Он с такой страстью и так «бессистемно и нелогично» раздавал деньги, что вызвал недоумение даже у близких людей. Читать далее “Миллионер, которого хотели признать сумасшедшим”

Энтропия и этика

 

 

 

Андрей Карпов,
главный редактор сайта «Культуролог»

 

 

ЭНТРОПИЯ И ЭТИКА

 

Энтропия незаметно накапливается, а потом проявляется самым неожиданным образом. Раскладываешь, как обычно, гладильную доску, а она вдруг ломается под своим весом. Металл устал. Или вот пример кризиса, связанного с развитием. На ноутбуке установлены разные программы, которые непрерывно обновляются. С каждым обновлением они становятся чуточку сложнее, требуют больше памяти и ресурсов процессора. Как следствие, ноутбук начинает работать медленнее, «зависает», система не справляется.

Существует, по-видимому, лишь две теоретические модели. В соответствии с первой развитие происходит непрерывно. Усложнение не только перегружает систему, но и даёт ей новые возможности, позволяющие справляться с перегрузкой. Вторая модель предполагает, что развитие продолжается лишь до некоторых пор, пока не выбран потенциал имеющейся конфигурации. Если до этого порога эффективность системы неуклонно растёт, то за ним она начинает падать; дисбалансы нарастают, и всё идёт вразнос. Читать далее “Энтропия и этика”

«Я сказал: вы – боги…»

 

 

Кирилл Копейкин
протоиерей, кандидат
физико-математических наук

 

 

 

«Я СКАЗАЛ: ВЫ – БОГИ…»

 

То, что Пасха в этом году почти совпала с таким светским праздником, как День космонавтики, – событие не слишком важное, и, может быть, не стоило бы и внимания на него обращать, но ведь у Бога ничего зря не бывает. Возможно и из такого пустякового, случайного совпадения почерпнуть пользу для души – например, увидеть в нём повод для размышления о том, насколько современная картина мироздания, космоса сообразуется с библейским взглядом на Вселенную. Читать далее “«Я сказал: вы – боги…»”

И просвети наш ум светом Разума Твоего

 

 

 

Ольга Хижняк,
кандидат философских наук

 

 

 

И ПРОСВЕТИ НАШ УМ СВЕТОМ РАЗУМА ТВОЕГО

 

  • Добродетель рассуждения

В Добротолюбии есть рассказ о том, как преп. Антоний Великий (251-357) спросил своих собратьев по аскезе, какую добродетель они считают наиболее важной. Были предложены варианты ответов: пост, бдение, нищета, милосердие.  Согласившись с важностью этих качеств,

Преп. Антоний Великий

преп. Антоний заключил беседу утверждением, что для подвизающегося христианина главной является добродетель рассуждения, ибо она учит человека не придерживаться крайностей,  но идти царским путем, не впадая ни в чрезмерное воздержание, ни в беспечность и разленение. Он также указывает, что свои рассуждения надо обязательно сверять с советом опытных[1]. Об этом же пишет

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин

преп. Иоанн Кассиан (360-435) в наставлении «О руководстве в духовной жизни – рассуждении с советом опытнейших»[2]. Он отмечает: «Рассудительность – дар Божий, который, однако ж, надлежит развивать и воспитывать»[3]. Читать далее “И просвети наш ум светом Разума Твоего”

Святая Гора Афон, как главный центр Православного Возрождения в 14-первой половине 15 вв.

Наталья Ложкина
кандидат культурологии,
сотрудник ГосЭрмитажа

 

 

 

 

СВЯТАЯ ГОРА АФОН, КАК ГЛАВНЫЙ ЦЕНТР ПРАВОСЛАВНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ В 14-ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 15 ВВ.

Четвертый крестовый поход, превратившийся из «пути ко Гробу  Господню» в  венецианскую кампанию, знаменовал глубокий кризис крестоносного движения. Итогом этого похода стал окончательный раскол западного и восточного христианства.  Византия после этого похода перестаёт существовать как государство на  50 лет; на месте бывшей империи создаются империи новые: Латинская, Никейская, Эпирский деспотат и Трапезундская империя. Часть бывших  имперских земель в Малой Азии была захвачена  сельджуками, на Балканах – Сербией, Болгарией и Венецией. Независимость удавалось сохранить лишь трем разрозненным частям Византии – Эпирской деспотии на западе Балканского полуострова, Трапезундскому государству на

Карта Латинской империи

северном побережье Малой Азии и Никейской империи, зажатой между владениями крестоносцев и территориями, захваченными турками-османами. Просуществовавшая до 1261 г. империя из всех византийских земель включала лишь Фракию и Грецию, где французские рыцари получили в награду феодальные уделы. Венецианцы же владели константинопольской гаванью с правом взимать пошлины и добились торговой монополии в пределах Латинской империи и на островах Эгейского моря. Тем самым они выиграли от Крестового похода больше всех, но до Святой земли его участники так и не добрались[1]. Читать далее “Святая Гора Афон, как главный центр Православного Возрождения в 14-первой половине 15 вв.”

Мысли о разном

 

 

 

Протоиерей АНДРЕЙ ТКАЧЁВ

 

 

 

 

МЫСЛИ О РАЗНОМ

 

Имя первого Воскресенья Великого поста так красиво звучит, что и не сведущий в истории праздника человек ощущает прикосновение к великому смыслу. Вот у Платонова в «Чевенгуре» два чудака ищут самую настоящую партию, чтобы туда записаться и быть полезными для истории и приближения земного блаженства.

«Нигде ему точно не сказали про тот день, когда наступит земное блаженство. Одни отвечали, что счастье — это сложное изделие, и не в нем цель человека, а в исполнении исторических законов. А другие говорили, что счастье состоит в сплошной борьбе, которая будет длиться вечно. Читать далее “Мысли о разном”

В дни великого поста

Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Молитва Ефрема Сирина

 

 

В ДНИ ВЕЛИКОГО ПОСТА

 

Великий пост (греч. Μεγάλη Τεσσαρακοστή «Великая Четыредесятница») — центральный пост во всех исторических Церквях. Цель Великого поста — подготовка христианина к празднованию Пасхи; соответствующий период литургического года, отмеченный в богослужении молитвами покаяния и воспоминания крестной смерти и воскресения Иисуса Христа. Пост установлен в память о том, что Христос постился в пустыне сорок дней.
Первые христиане, вспоминая крестные страдания Иисуса Христа и Его слова: «когда отнимется у них Жених, и тогда будут поститься» (Мф. 9:15), постились в сам день Пасхи. Продолжительность Пасхального поста составляла 40 часов дневных и 40 часов ночных (80 часов = 3,3 суток).
Однако вскоре выходцев из язычества среди христиан стало значительно больше, чем из иудейства, поэтому христианская Пасха стала праздноваться несколько позже иудейской Пасхи, что окончательно закреплено Первым Вселенским собором. Однако обычай поститься на Пасху обличает еще святитель Иоанн Златоуст в своем «Слове на пост в Пасху».
В III веке произошло удлинение пасхального поста на 40 дней под влиянием продолжительной практики оглашения, из желания строгим постом и усердными молитвами готовить оглашенных к принятию таинства крещения. Так как крещение старались приурочивать к главному христианскому торжеству — Пасхе, то и «огласительный пост» оказался «предпасхальным». По примеру Христа, постившегося за людей 40 дней, все христиане, в солидарность с оглашенными, стали ежегодно поститься 40 дней в преддверии Пасхи вместе с готовящимися к принятию святого крещения. Поэтому до сих пор в Великом посте различаются два периода: 1) святой четыредесятницы и 2) страстной седмицы, а иудейская пасха по срокам теперь всегда стала выпадать на период христианского поста.
Первая неделя Великого поста — Торжество православия: в современной практике Русской православной Церкви возглашается «вечная память» всем скончавшимся защитникам веры православной, а «многая лета» — здравствующим верным. До 1919 года совершалось также анафематствование ересей, а еще раньше в России — государственных преступников. В настоящее время анафематствование ересей совершается только в соборных храмах. По русской (неканонической) традиции, с этого дня в течение всей Четыредесятницы: на часах вычитывается все Евангелие, а по особым дням совершается Соборование и Пассия.
Вторая неделя Великого поста: Русская православная Церковь вспоминает одного из великих богословов — святителя Григория Паламу.
Третья неделя Великого поста — Крестопоклонная: после великого славословия на утрени износится из алтаря святой Крест и предлагается для поклонения верным. Следующая за неделей четвертая седмица Великого поста именуется Крестопоклонной; ее среда — Преполовение Святой Четыредесятницы (в просторечии именовалось Средокрестьем); от сего дня до Великой среды на всех литургиях преждеосвященных Даров добавляется ектения «О готовящихся ко святому просвещению» (крещению).
Четвертая неделя — переходящая память преподобного Иоанна Лествичника. В четверг пятой седмицы на утрене читается весь Великий покаянный канон Андрея Критского, а также житие преподобной Марии Египетской — «Андреево стояние», или «стояние Марии Египетской». Получило распространение еще одно название этой седмицы — «Похвальная» от Субботы Акафиста или Похвалы Пресвятой Богородице: на утрене субботы торжественно читается акафист Пресвятой Богородице. Празднование было установлено в память спасения Константинополя от иноплеменного нашествия в 626 году при императоре Ираклии.
Пятая неделя — память преподобной Марии Египетской, образца истинного покаяния, и преподобного святителя Филофея. Шестая седмица — седмица ваий, в пяток которой завершается Святая Четыредесятница; суббота — Воскрешение праведного Лазаря (Лазарева суббота).
Шестая неделя — Вход Господень в Иерусалим, или Вербное воскресенье, (двунадесятый праздник).
Далее начинается Страстная седмица.

К 70-летию кончины советского вождя

 

Протодиакон Владимир Василик
доктор исторических наук,
кандидат филологических наук,
кандидат богословия, профессор,
член Синодальной богослужебной комиссии

 

 

 

К 70-ЛЕТИЮ КОНЧИНЫ СОВЕТСКОГО ВОЖДЯ

 

5 марта 70 лет тому назад умер советский вождь Иосиф Виссарионович Сталин. Его смерть явилась горем для всего Советского Союза. Глубоко знаменательны слова Святейшего Патриарха Алексия на панихиде по Сталину, которую, подчёркиваю, он совершил добровольно:

«Упразднилась сила великая, нравственная, общественная, сила, в которой наш народ ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет». 

Слова святителя Алексия явились пророческими. Наследники Сталина промотали и «разбазарили» его империю. Хрущёв, уничтожив физически или морально своих конкурентов, стал проводить политику оголтелой десталинизации. Причём, временами доходя до абсурда: в присутствии полководцев Великой Отечественной войны, знавших, как работал Сталин, вымеряя по картам 1 сантиметр – 1 километр, Хрущёв нагло заявлял, что Сталин руководил войной по глобусу.

Отметим, что Хрущёв устроил самый настоящий погром в армии. По воспоминаниям генерала Александра Васильевича Пыльцына, выгоняли людей, которым оставалось до конца службы три месяца. Некоторые не выдерживали и кончали жизнь самоубийством.

Читать далее “К 70-летию кончины советского вождя”

Почему я не могу войти в Царство Небесное?

 

 

протоиерей Александр Шаргунов
член Союза писателей

 

 

 

ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ВОЙТИ В ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ?

 

Накануне Великого поста — времени нашей сугубой молитвы, — перед Неделей о Страшном Суде мы совершаем поминовение всех от века усопших православных христиан. Церковь учит нас молитве. Чтобы никогда она не была у нас отвлеченной. А всегда — перед лицом той реальности, которая есть смерть наших близких и нас самих. Такой молитвой молился наш Господь в Гефсимании накануне Крестных Страданий, призывая Своих учеников бодрствовать и молиться с Ним. Мы все помним слова преподобного Силуана Афонского, что «молиться за других — кровь проливать». Молитва — это сражение любви. Каждый из нас в меру своих дарований призван быть на первых рубежах в этом сражении любви против греха и смерти. Читать далее “Почему я не могу войти в Царство Небесное?”

Долгожданное и очень радостное время

«ДОЛГОЖДАННОЕ И ОЧЕНЬ РАДОСТНОЕ ВРЕМЯ»

 

Началась Сырная седмица – Масленица

Сегодня началась последняя подготовительная неделя к Великому посту – Сырная седмица, которая начинается Неделей мясопустной, о Страшном Суде, а завершается перед Неделей сыропустной (Прощёным воскресеньем).

На сырной седмице уже не совершается Таинства брака (венчание). В среду и пятницу не служится Литургия. На часах со среды начинают читать великопостную молитву преподобного Ефрема Сирина.

Митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов), будучи ещё архимандритом и наместником Сретенского монастыря, говорил: «Для меня масленица всегда воспринималась как долгожданное и очень радостное время. А то, что люди в эти дни встречаются, устраивают застолья – не вижу в этом особой беды и греха.

Читать далее “Долгожданное и очень радостное время”

Госнацполитика: недомыслие или диверсия?

 

 

 

Андрей Сошенко
публицист

 

 

ГОСНАЦПОЛИТИКА: НЕДОМЫСЛИЕ ИЛИ ДИВЕРСИЯ?

Не то, чтобы до сих пор такого не было. И до этого мигранты практически безнаказанно убивали русских. Но теперь, в связи с ситуацией на т.н. Украине, судя по всему, может появиться новое явление – массовое и показательное уничтожение русских.

На военном полигоне под Белгородом двое (возможно – трое) «граждан одной из стран СНГ» совершили теракт – расстреляли добровольцев, которые собирались отправиться в зону СВО. «В ходе проведения занятия по огневой подготовке с лицами, добровольно изъявившими желание участвовать в специальной военной операции, террористы открыли огонь из стрелкового оружия по личному составу подразделения», – говорится в сообщении Минобороны России. В результате 11 человек погибло (возможно – больше), а ещё 15 с ранениями различной степени тяжести доставлены в больницы. Нападавшие были уничтожены ответным огнём. В своём Telegram-канале военный журналист Герман Куликовский уточнил, что речь идёт об уроженцах (по предварительным данным) Таджикистана. Именно они, предположительно, и совершили теракт на полигоне под Валуйками, открыв огонь на стрельбище. Итак, автоматы раздали мигрантам, вот только эти самые мигранты теперь стреляют по русским.

Трагедия в Валуйках вскрыла большую ошибку властей в отношении мигрантов. Слово «ошибка», думается, это ещё мягкое определение агентства.

Читать далее “Госнацполитика: недомыслие или диверсия?”

Либерализм в Православии

 

 

 

Максим Воробьев
член Союза писателей России

 

 

ЛИБЕРАЛИЗМ В ПРАВОСЛАВИИ

 

На протяжении всей истории христианство сталкивалось с непониманием, неприятием и отторжением. Происходило это из-за того, что истина, открытая Христом, превышает всяческое человеческое разумение. Даже те, кто слышал и откликался на Божий зов, зачастую понимали его лишь отчасти, ограниченно и опосредовано, старались приспособить к своему восприятию.

Каждая эпоха пыталась подстроить христианство под себя и каждый раз это заканчивалось неудачей. Иногда неудачей болезненной и страшной, рождавшей новые ереси и потрясения. Читать далее “Либерализм в Православии”

Национальная доктрина образования в Российской Федерации

Протоиерей Сергий Рыбаков
Протоиерей Димитрий Моисеев
Виктор Слободчиков
Протоиерей Евгений Шестун
Марина Захарченко
Андрей Остапенко
Священник Константин Зелинский

 

 

 

НАЦИОНАЛЬНАЯ ДОКТРИНА ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

Проект

 

 

Авторский коллектив:

Слободчиков Виктор Иванович, доктор психологических наук, профессор, член-корреспондент РАО, руководитель авторского коллектива (г. Москва);
Остапенко Андрей Александрович, доктор педагогических наук, профессор (г. Краснодар);
Шестун Евгений Владимирович (архимандрит Георгий), доктор педагогических наук, профессор (г. Самара);
Захарченко Марина Владимировна, доктор философских наук, профессор (г. Санкт-Петербург);
Рыбаков Сергей Юрьевич, кандидат физико-математических наук, доцент, протоиерей (г. Рязань);
Моисеев Дмитрий Александрович, кандидат биологических наук, протоиерей (г. Алатырь);
Коротких Сергей Николаевич, протоиерей (г. Калининград);

Зелинский Константин Владленович, кандидат педагогических наук, протоиерей (Волгоградская обл.).

Эксперты и консультанты проекта:

Громыко Юрий Вячеславович, доктор психологических наук, профессор, академик РАЕН, директор Института опережающих исследований и управления человеческими ресурсами им. Е.Л. Шифферса (г. Москва);

Крупнов Юрий Васильевич, действительный государственный советник Российской Федерации 3-го класса, член Научного совета при Совете безопасности Российской Федерации (г. Москва);

Черникова Тамара Васильевна, доктор психологических наук, профессор кафедры психологии образования и развития Волгоградского государственного социально-педагогического университета (г. Волгоград);

Бурлакова Ирина Ивановна, доктор педагогических наук, член Межрегиональной просветительской общественной организации «Объединение православных учёных», член правления Московского отделения Международной общественной организации «Союз православных женщин», профессор Академии социального управления (г. Москва);

Теплова Анна Борисовна, кандидат педагогических наук, ведущий научный сотрудник ФГБНУ «Институт изучения детства, семьи и воспитания РАО» (г. Москва);

Хребтова Анастасия Ивановна, советник Межъепархиальной Коллегии по религиозному образованию Калининградской митрополии Русской Православной Церкви по вопросам взаимодействия с государственными и муниципальными органами управления образованием (г. Калининград);

Галиев Сергей Сергеевич, кандидат филологических наук, эксперт демографического прогнозирования (г. Москва);

Зверев Сергей Михайлович, кандидат педагогических наук, методолог-консультант, руководитель научно-методической службы АНО «Центр инновационных проектов и медиаресурсов в образовании» (г. Москва);

Рябцев Владимир Константинович, кандидат психологических наук, ведущий научный сотрудник ФГБНУ «Институт изучения детства, семьи и воспитания РАО» (г. Москва);

Писарев Сергей Владимировичпрезидент фонда «Русский предприниматель», член Координационного совета Собора родителей России;

Давыдов Александр Анатольевич, предприниматель, член Координационного совета Екатеринбургского городского родительского комитета.

 

 

НАЦИОНАЛЬНАЯ ДОКТРИНА ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Национальная доктрина образования в Российской Федерации (далее – Доктрина) – базовый документ, определяющий основания перехода к национально ориентированному образованию. Доктрина находится в соответствии со Стратегией национальной безопасности Российской Федерации. Читать далее “Национальная доктрина образования в Российской Федерации”