Евгений Боровой

ВЕТХОЗАВЕТНАЯ НЕСКАЗКА

В сказках говорят: мол, жили-были…
Впрочем, мы не знаем, сколько лет…
Вот сейчас я отряхнусь от пыли
И представлюсь честно — Бородед!
Не чихай, друг, пыли ведь богато
За почти три тыщи зим на мне,
Но крепки моя родная хата
И держава наша на земле.
Я живу не только в сказках старых,
Но и в душах добрых молодых,
И в сердцах больших-больших и малых,
И в телах обильных и худых.
И одет я по «последней моде»,
Чтоб удобно было и тепло,
И храню в таинственном комоде
Доброе волшебное светло.
С ним иду к тебе, дружок, с поклоном,
Будто вездесущий домовой,
Появившийся во време оном,
Бородед из пущи — Боровой…

Бородедка вступительная

Здравствуй, дружок!
Пока ты бурчишь ответное приветствие, признаюсь честно: почему-то потянуло меня на странные воспоминания… Сколько важных и весьма интересных событий случилось за последнюю тысячу с небольшим лет! Например, одиннадцать осеней назад родился Вовик Самосвалов, с которым я недавно познакомился; он благополучно учится в четвёртом классе, очень любознательный, глубоко интересуется, откуда произошла вселенная, как появились планеты, звёзды, жизнь на земле. Познавательные книжки читает, в интернете много полезного находит.
Оказывается, да-а-авным-давно, когда ещё не было ни света, ни тьмы, ни суши, ни моря, ни солнца, ни луны, ни, разумеется, прабабушки его верного друга Сани Пистолетова, — в каком-то закоулке вселенского хаоса в одной небольшой точке скопилось несметное количество космической энергии (так, по словам Вовика, считают известные учёные). И вот в один прекрасный момент произошёл взрыв. Вовик описал мне его следующим образом:
— Ка-а-ак шандарахнуло!!

Похоже, Вовик Самосвалов был на седьмом небе от счастья, рассказывая о возникновении вселенной (кстати, «Ка-а-ак шандарахнуло!!» — это его любимое выражение). Однако через минуту-другую он засомневался:

— Наверно, пламенно-красочное зрелище было: всемирный грохот, огонь, дым столбом, свет, мрак — всё перемешалось… Учёные далее рассказывают о каких-то нуклеиновых кислотах, белка́х… микробах, живых организмах, растениях, человекообразных… Но взрыв, по сути, из ничего; а как из ничего образовалось всё — и твердь суши, и вода океанов, и воздух, и животные, и растения, и, наконец, люди?..

— Выходит, Володя, ты сомневаешься? — спросил я.

Мальчик, не отвечая, будто продолжил свою мысль:

— Вот нынче на земле почти каждый взрыв означает чью-то смерть, разрушения. От него остаются или воронка, или груда развалин… Хотя, понятно, земные «шандараханья» вызывают бомбы, ракеты и снаряды, которые начинены взрывчатым веществом — тротилом. Но вселенский-то взрыв — как бы из ничего, из пустоты; однако из «пустопорожнего мероприятия», получается, пошло всё сущее на земле и в космосе. И планеты «вдруг» по своим орбитам «расселись» — и вращаются, вращаются, как трамваи по строгим рельсам; а земля — вообще дивный оазис в пустынном космосе, где люди смешно умудрились произойти от обезьяны; правда, сейчас человекообразные несусветно обленились, посему родители детишек то в «магазине покупают», то «в капусте находят», то их трудолюбивые «аисты приносят»… Мне кажется, Бородедушка, со «взрывом» много непонятного. Или, может, я не от самой разумной обезьяны произошёл?..

— Да, друг мой, слышу рассуждения не Вовика и Володи, а Владимира. Продолжая твою ироничную «тональность», могу тебя обрадовать: вероятнее всего, ты не произошёл от обезьяны, ведь сам же говорил мне, что терпеть не можешь бананов, — в отличие от них… А по вселенскому взрыву с учёными можно, пожалуй, и согласиться. Ты много читаешь, и телевизор смотришь, и потому, наверное, слышал или видел, как делают «направленный взрыв», когда надо быстро снести строение, но не повредить близко стоящие здания; по строго рассчитанной схеме в него закладывается определённое количество взрывчатки, и она подрывается. Строение складывается словно карточный домик, а в ближайших домах даже стёкла в окнах не повреждаются.

Так вот, учёные, вероятно, и описывают подобный «направленный взрыв», в результате которого «из ничего» образуется «всё», но, по разным причинам, не называют «автора», подготовившего это вселенское светопреставление…

Вовику Самосвалову я ещё долго повествовал о вселенском взрыве, о том, кто мог его, так сказать, организовать; и тебе, дружок, расскажу, но напомню и о другом — истинно важном — событии. Более тысячи лет назад родился в великокняжеской семье предтеча нашему Вовику — Владимир… Повзрослев (а в те достославные времена отроки взрослели быстро), он стал княжить (с 969 года) в новгородской земле, отличаясь воинственностью и суровостью нрава.

Тогда на Руси много было всего — и мелких удельных княжеств, враждовавших между собой, и местных князьков с боевыми дружинами, и даже богов, идолов, которым поклонялись русичи-язычники; это и Велес, и Сварог, и Дажбог, и Сварожич, и другие, и главный среди них — Перун — бог грозы, покровитель князя и дружины. А когда Владимир стал великим князем и воссел на Киевский трон (в 980 году), решил он объединить восточных славян в одно государство, чтобы прекратить кровавые междоусобицы, и начал воевать соседние княжества. Ему удалось покорить вятичей, радимичей, ятвягов. Да и кочевым печенегам, часто разбойничавшим на русских землях, крепко от него доставалось!..

Как ревностный язычник Владимир имел много жён, от которых только сыновей родилось двенадцать. Но с годами понял великий князь, что языческие верования не делают воинственных славян добрее, терпимее, душевнее, сострадательнее. И в 988 году крестил он Русь изначальную, и полетели с высокого берега в воды Днепра деревянные изваяния Велеса, Сварога, Дажбога, Перуна… Нелёгкое это было дело — обратить в христианство людей, сотни лет приносивших жертвы своим языческим истуканам…

Но шли годы, десятилетия, и стала Русь христианской страной, и верующий народ прозвал великого князя Владимира Красным Солнышком. Вот ведь как бывает — воинственный и суровый князь превратился в Красное Солнышко (обрати внимание, дружок: не Солнце, а Солнышко!)! А может, в этом так называемый вселенский взрыв помог, о котором я Вовику Самосвалову рассказал?.. Почитай и ты, дружок. Правда, слово «взрыв» в этой «Ветхозаветной несказке» тебе не встретится; вероятно, его при создании вселенной некому было произнести…

В начале мира было Слово,
И Слово это было Бог —
Земной истории пролог
И время подвига Христова.

ДНИ ТВОРЕНИЯ

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Давным-давно, до папы с мамой,
До предков древних, до Христа,
Был хаос бездной, чёрной ямой,
А яма та была пуста.
Над бездной сонно тьма скучала,
Был космос хладен, как металл,
И нет ему конца-начала…
Лишь Божий Дух над ним витал.
Ни ясных звёзд на тёмном небе,
Ни кораблей в морской дали,
Ни человек разумный не был
Ещё насельником земли.
Ни суши нет, ни океана,
Ни птиц, ни рыб и ни зверей,
Ни вьюг, ни снега, ни тумана,
Ни тронов царских, ни царей.
Бог длань простёр в седом безбрежье:
— Ничто не делается зря,
Начну Я созидать, но прежде —
Да будут небо и земля!
И всплыло небо над землёю,
И космос новой сутью стал,
Теперь над медленной водою
Устало Божий Дух витал.
Но тьма вокруг — ни зги не видно,
И мчатся миллионы лет,
Земля пустынна и безвидна…
И Бог сказал: «Да будет свет!»

И свет стал светом в мирозданье —
Тот свет, который видим мы…
Прекрасно новое созданье!
Бог отделил его от тьмы.
И днём нарёк сей свет он мудро,
А словом «ночь» назвал Бог тьму
И сотворил меж ними утро
И вечер: «Будет посему!»
На мир упала ночи тень —
Так завершился первый день.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

от новый день встаёт над миром,
Пылает новая заря,
И будто свет пропитан миррой —
Господь старается не зря!
Земля пока — воды потоки,
И небо — всё ещё вода:
Влекутся волны синеоки
Из ниоткуда в никуда.
Рассветный стелется румянец,
Воскликнул Бог: «Светло, свежо-о,
И взор ласкает водный глянец!
Как благолепно! Хорошо-о!!»
Не предавался Бог блаженству —
На красоту весь день глядеть,
Ведь нет предела совершенству…
И Он сказал: «Здесь будет твердь
И от воды отделит воду!»
И стало так. Вода над ней,
Вода под твердью. Так природу
Бог создаёт с теченьем дней.
И небом твердь назвал Всевышний,
Оно у нас над головой…
И было утро, вечер вышел,
И канул в вечность день второй.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Бог изрёк: «Да соберётся
Под небом сущая вода,
Да воедино вся сольётся,
Да суша явится тверда!»
И стала суша с берегами,
И Бог её землёй назвал,
Собранье вод нарёк морями,
Залюбовался и сказал:
— Мне нравятся Мои творенья —
И твердь земная, и моря,
И свет, и тьма, и волн волненье,
И утра-вечера заря, —
Они так благостны для взора,
Для сердца дивно хороши!
Но новь вселенского простора
Едва касается души.
Но красоте не быть бездушной!
Велю земле из года в год
Посевы трав растить послушно
И приносить от древа плод.
И стало так. Трава, деревья,
Кусты по миру по всему
Родили семена издревле,
Плоды по роду своему.
На мир ложится ночи тень
И завершает третий день.

ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ

было утро. День четвёртый
Явил Вселенной Божий лик,
И глас Творца негромко-твёрдый
Из мироздания возник:
— Да будет ход вселенной точен!
Да будут впредь светила в ней —
Для отделенья дня от ночи,
Столетий, знамений и дней!
И стало так. И Богу внемлют
Светила, благости полны,
И осеняют светом землю
Из поднебесной вышины.
Средь них великие светила:
Одно — для управленья днём,
Другое — ночью. Божья сила
Струится жизненным огнём
От солнца — до его заката
И от луны — в ночной час грёз,
Когда земля, тиха и свята,
Во сне грустит в сиянье звёзд.
Так Бог светила в мир включил —
Четвёртый в Бозе день почил.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

ад миром Божий Дух витает,
Где дни и ночи хороши,
Свои творенья созерцает,
Но нет вокруг живой души.
А без неё мертво пространство,
Пуста вода, тиха трава
И безотрадно Божье царство,
Безлика неба синева.
— Я мир создал. Сей мир прекрасен, —
Сказал Бог голосом земным, —
Мой труд не должен быть напрасен,
Да станет мир земной живым!
Родит вода живую душу,
Да пресмыкающимся быть,
Да птицы полетят над сушей,
Чтоб мёртвый мир одушевить!
И стало много рыб, животных
По мановению Творца
Во глубине просторов водных —
Им несть ни края, ни конца!
И загалдели стаи птичьи
И днём, и утром, и в ночи —
Вороньи, галочьи, синичьи…
Орлы, скворцы, дрозды, грачи.
Благословил их Бог: «Плодитесь
Как есть, по роду своему,
В морях, на суше расселитесь…
Отныне будет посему!»
Закончил Бог Свой труд приятный,
Прошёл ещё один день — пятый

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

 шестой день Бог сказал устало:
— Да пусть земля произведёт
По роду их — зверей немало,
Живую душу их и скот.
И стало так веленьем Бога:
Животных и зверей земных
Произошло на тверди много —
По роду по земному их.
Бог видит: хорошо всё это,
Восславлен мир от века в век
Одушевлённою планетой…
«Теперь здесь будет человек!
Придам ему Я образ Божий,
Своё подобие придам,
Чтоб на Меня он был похожий,
А назову его — Адам».
И вот из праха из земного,
Из вод морей, озёр и рек
Явил свой лик — как Божье Слово —
Им сотворённый человек.
В него Бог вдул дыханье жизни,
И стал душою он живой.
Над ним не властны годы, тризны,
Над ним — Божественный покой.
И насадил Господь в Эдеме
Вечнозелёный райский сад:
Росли в нём розы, хризантемы,
Кусты, маслины, виноград.
А среди них таилось древо
Познания добра и зла —
Премудрость Божьего посева,
Что выбор жизненный дала…
Но видит Бог: Адам в кручине,
Меж птиц, зверей печален он.
И вот Создатель благочинно
Навёл на человека сон.
А из ребра его, Адама,
Он сотворил жену ему…
Они наги, но нет в них срама
В Эдемском сладостном дому.
И дал им Бог благословенье:
— Владычествуйте на земле
Из поколенья в поколенье
В согласной праведной семье…
На землю пал ночной покой —
Так завершился день шестой.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

от брезжит вновь земное утро,
И неземная красота
Сияет росным перламутром,
И настежь райские врата.
Творца всесильная десница
Благословляет день седьмой.
Адам с женой — светлы их лица,
Рука в руке… Любовь… Покой…
Сказал Господь: «Адам, ты здраво
Нарёк всех сущих на земле
Животных, птиц; забыл ты, право,
Дать имя собственной жене!»
— Отец Небесный! Плоть от плоти
Моей взята она Тобой,
Благодаря Твоей заботе
Весь мир открыт передо мной.
И эта ласковая дева
Внушает: «Жизни не страшись…»
Я дал ей имя присно — Ева,
Что означает слово «жизнь»…
Уже к земному изголовью
Прильнул зари рассветный час,
А на Творца взошли с любовью
Две пары родниковых глаз.
И заповедал Прародитель:
— Возделывайте райский сад —
Свою извечную обитель
Любви, добра, забот, услад.
Плоды от всякого посева
Вкушайте смело без числа.
Не ешьте только плод от древа
Познания добра и зла!..
В саду Эдемском стихло Слово —
Божественной любви почин.
Восстало утро дня седьмого,
От трудных дел Бог сном почил.

ЗМЕЙ-ИСКУСИТЕЛЬ

 тени маслин висит прохлада,
А утра розовая лань
Торопит шаг под сенью сада,
Воздав ушедшей ночи дань.
Как благолепен день растущий!
Пасутся козы по холмам,
Ликуют птицы райских кущей,
Ликуют Ева и Адам.
Им птиц, зверей язык понятен,
И звонкий воздух напоён
Восторгом Божьей благодати
И душ, поющих в унисон.
Душа и плоть… Душа живая…
Но даже Божья благодать,
Любя, щадя, повелевая,
Не может идеал создать.
…Был змей иных зверей хитрее;
Елеем душу оросив,
У Евы, шедшей по аллее,
Коварно-ангельски спросил:
— Доподлинно ль Отец Небесный
Вам заповедал строго впредь
Плодов желанных и чудесных
От древа знания не есть?
— Да, подлинно, — сказала Ева. —
Бог запретил их трогать впредь —
Плоды единственного древа,
От коих можно умереть.
— Нет, не умрёте! Вы — бессмертны!
Но знает Бог: в тот день и час,
Когда вы вкусите десерты,
Глаза откроются у вас!
Вы станете, как Сам Всевышний,
Познавшими добро и зло,
И, значит, кто-то будет лишний
В раю, кому не повезло…
Как вожделенны речи змея
И древо райское влечёт!..
Отринув страх, запрет, смелея,
Жена Адама грех берёт.
Глаза закрыты. Плод отведав,
Подносит мужу, не спеша…
Ах, жажда райского обеда!..
Ах, глупо-грешная душа!..
Глаза открылись сразу, ясно.
Увидев, что они наги,
Познали: взяли грех напрасно,
И для Творца они враги.
Окрасил первый стыд их лица,
А нагота слепит глаза.
От Бога где и как укрыться?..
И канет первая слеза…

ВОЗМЕЗДИЕ

оззвал Господь к Адаму: «Где ты?
Неслышны ваши голоса…
Так-так… В смоковницу одеты?..
Из листьев сшиты пояса!»
Адам смущён: «Мы убоялись,
Заслышав голос Твой в саду,
Что пред Тобою оказались
Нагими прямо на виду».
— Нагими? Кто поведал это?
Не ел ли ты запретный плод?
Чьего послушался совета?..
Адам стоял ни жив ни мёртв:
— Жена дала мне плод от древа,
И я нарушил Твой завет…
— Прости, Отец! — взрыдала Ева. —
Лукавый змей затмил весь свет…
Когда с Адамом мы скучали
Среди ликующих красот,
Змей обольстил меня речами,
И мы познали грешный плод…
И змею Бог сказал: «Отныне
Ты проклят жизнь свою влачить
Перед скотами полевыми —
На чреве будешь ты ходить!..
Из-за тебя ж, Адам беспечный,
За ослушание Меня
Да будет проклята навечно
Мной сотворённая земля!
А от неё битьём и потом,
В нещадных праведных трудах,
Питаться будешь год за годом,
Пока не возвратишься в прах.
Даю вам кожи для одежды,
Вам жить в далёкой стороне.
Не оправдали вы надежды…
Теперь скажу твоей жене:
Детей начнёшь рождать в мученье,
Твои умножу скорби впредь
И к мужу грешное влеченье,
И будет он тобой владеть…»
Изгнал их Бог неумолимо
Из рая, выставив причём
У древа жизни Херувима
С кипяще-пламенным мечом.

КАИН И АВЕЛЬ

ену и мужа обнял вечер,
Закрылись райские врата
За ними глухо, а навстречу
Шла бренной жизни маета.
Река из рая величаво
Живые воды вдаль несла,
Как первородное начало
Гребка семейного весла…
И вот у первочеловеков
Родился Каин, первосын,
Предтеча скифов и ацтеков,
Славян, арабов и грузин…
И претерпела первомуки
От первоболи первомать…
Но как нежны, умелы руки,
Что жаждут сына обнимать!..
Пришла пора — родился Авель:
За урожаем — урожай…
Творец Свой замысел исправил,
Освободив Эдемский рай.
Живут в трудах переселенцы:
Примером всем Адам-отец,
Сын Каин вышел в земледельцы,
Сын Авель — в пастыри овец.
А Ева-мать минутой редкой,
Когда вина вскипит в груди,
Возденет длань с терновой веткой
И взвоет: «Гос-по-ди! Прости!..»
Однажды Каин с урожая
Принёс Творцу дары земли,
И Авель, брату подражая,
От стад явил труды свои.
Но вышло так: лишь дар от стада
Призрел Господь; а Каин сник.
Ещё бы, Авелю награда,
У брата ж опечален лик.
И Бог сказал: «Отринь же зависть!
Когда с добром твоё жильё,
Не поднимаешь разве в радость
Лицо душевное своё?
А если голову повесил,
То не добро — то грех таим,
И он влечёт к себе, как бесы,
А ты владычествуй над ним!..»
Исходит Божьим Словом небо…
Но брат на Авеля восстал:
За Божье неприятье хлеба
Братоубийцей Каин стал.

БРАТОУБИЙЦА

уша — на душу. Брат — на брата…
Как жутко-ала первокровь!
И нет уже пути обратно —
Сменить убийство на любовь.
— Что ты наделал? — Голос Божий
Гремел раскатом громовым. —
Ты грех родительский умножил,
Проклятьем проклят ты земным!
Земля уста свои отверзла
Для крови Авеля. Во зле
Ори ли, сей ли — бесполезно,
Скитальцем будешь на земле!..
К востоку от Эдема Каин
Идёт-бредёт за годом год,
Пока, гоним и неприкаян,
Осел в земле далёкой Нод.
Прошло уже столетий — восемь,
Не ведал Каин, что отец
Безмерно осеней и вёсен
Влачит родительский венец:
Родились Сиф, другие братья,
А сёстры — как в саду цветы;
И даже Божие проклятье
Теплеет в свете красоты…
Свершился долгий век Адама —
Век в девятьсот и тридцать лет,
Объятых страдными трудами
За вскользь нарушенный запрет.
А дети, внуки… люди… семьи
Брели на запад, юг, восток
И обживали Божьи земли
В пыли нетоптаных дорог.
Они достигли всех окраин,
Вступили даже в землю Нод,
Где средь веков изгнанник Каин
Обрёл очаг и свой народ.
И Каин здесь построил город —
В песках оазисный венок,
Как сын Енох, отцу град дорог,
И город он назвал Енох.

РАСКАЯНИЕ
тех пор, когда Бог проклял землю,
Минули караваны лет,
И будто ядовитым зельем
Отравлен тайно Божий свет.
Творцу послушны звери, птицы,
Сиянье звёзд, теченья рек,
Моря, закаты и зарницы…
Лишь возгордился — человек!
«А Я в него, в сосуд из праха,
Вдохнул любовь Своей души,
Благословил: живи без страха,
Будь счастлив, только не греши! —
Так думал Бог в сердцах от боли,
Взирая на людское зло. —
Как человек по доброй воле
Ступил во тьму, презрев светло?..
Живёт не для души — для тела,
Чтоб жажду страсти ублажать;
Душа во прахе вся истлела,
И гложет мысль — стяжать, стяжать…
Безгрешен убиенный Авель,
За правду мученик вполне,
Пожалуй, только он оставил
Надежду робкую во Мне,
Что, может быть, седой порою,
Как много тысяч лет назад,
Для человека вновь открою
Врата в святой Эдемский сад.
Ну а пока, до дней грядущих,
До торжества любви, тепла,
Я истреблю в грехе живущих
Людей худых — исчадий зла.
Спасу лишь праведного Ноя
С его душевною семьёй,
Чтоб сохранить лицо земное
И сущность, созданную Мной».

ПРАВЕДНЫЙ НОЙ

миренный Ной ходил пред Богом:
Любовь, достоинство и честь
Он соблюдал в законе строгом,
Презрев мздоимство, зависть, лесть.
Он был земным изгоем пира,
Куда заблудший человек —
Как царь царей, воитель мира —
Спешил успеть из века в век.
«А Божий мир такой уютный
Для добрых, праведных людей!
Но человек сиюминутный
Бежит-спешит: скорей! скорей! —
Так думал Ной, минуя страсти
И гордой жизни мишуру. —
Ведь жизнь не делится на части,
Когда идёшь по ней к добру.
А доброта есть благо Божье,
Не милостыня — дар души.
Не растерять её возможно,
Коль жить по правде — не по лжи».
И сыновья отцу послушны:
И Сим, и Хам, и Иафет —
Дружны, кротки, великодушны,
Для жён своих — как ясный свет…
Сказал Господь благому Ною:
— Всю землю затоплю водой,
Спасу тебя с твоей женою,
С твоею праведной семьёй.
Построй корабль себе просторный —
Ковчег, пропитанный смолой,
Суровым волнам непокорный.
Ну а потом возьмёшь с собой
От птиц, зверей, скотов по паре,
По роду по земному их,
От плоти каждой Божьей твари —
С тобой остались чтоб в живых.
Возьми побольше всякой пищи
И для себя, и для скотов,
Сложи её в ковчег на днище,
К потопу вскоре будь готов.

КОВЧЕГ
…Ковчег построен. «Слава Богу! —
Воскликнул Ной. — И мы, и скот
Готовы в трудную дорогу…»
И было Ною лет — шестьсот.
Над миром грешным встали тучи,
А через семь тревожных дней
Разверзлись грозно неба кручи,
Пролившись сонмищем дождей.
Ушли под воду реки, горы,
Леса, озёра, города,
Грехи людей, людское горе
И сами люди — навсегда;
Всё неживое, всё живое,
Что может зреть, рычать, летать,
Земное доброе и злое…
И только рыбам — благодать!
Дожди кипели сорок мутных
Ночей и дней по всей земле,
И лишь ковчег, как старец мудрый,
Плыл одиноко в сизой мгле…
Но вот иссякли хляби неба,
Воссело солнце на престол —
Идёт Божественная треба,
И новой жизни дан простор.
На горизонте стыло блещет
Пять месяцев вода-волна,
О борт ковчега пенно плещет,
Небесной строгости полна.
Потоп — землянам наказанье
За грех житейской суеты,
За блажь гордыни, ослушанье,
За крах Божественной мечты
О благонравном человеке,
В ком совесть, верность, доброта
Совьют гнездо своё навеки
И воцарится красота…
Вода спадала. Гор вершины
Явились к Богу на поклон,
И через узкие теснины
Струились вниз потоки волн.
Ковчег остановился летом
У Араратских рыжих гор,
А Ной, объятый тёплым светом,
Вперил в отрог усталый взор.
Земли не видно? Ворон чёрный
Был Ноем выпущен в окно,
Но возвратился вновь покорный:
Земля пока — морское дно.
Потом Ной голубя лесного
Отправил берег отыскать,
И он ни с чем вернулся снова
И стал с голубкой ворковать.
Спустя неделю голубь Ноя
Помчался вдаль, где берег мглист,
А вечером принёс земное —
Голубке в дар масличный лист.
И Ной узнал: земля свободна
Для новой жизни, для добра,
И начинается сегодня
Всё то, что умерло вчера.

БОЖИЙ ЗАВЕТ
все сошли на берег топкий,
И потянулись дружно вдаль
За парами животных тропки —
Уже такое было встарь.
Господь глядел на всё былое
С надеждой вечного Творца:
«Обрамлю Я лицо земное
Смиреньем Ноева венца.
Теперь от Ноя с сыновьями
Пойдут народы, племена —
Цари над птицами, зверями
На остальные времена.
Пусть впредь в веках не прекратятся
Зима и лето, ночь и день,
И сев и жатва, да простятся
Стяжание, людская лень.
Ведь помышленья человека
Есть зло от юности его,
Ему нужны Моя опека
И наших душ святых родство.
Не буду больше землю всуе
За человека проклинать,
Но Я со всякого взыскую,
Коль станет кровь он проливать.
Взыщу за кровь, взыщу за душу,
Когда на брата брат пойдёт,
Я на него Свой гнев обрушу,
И той же смертью он умрёт».
Сказал Бог Ною с сыновьями:
— Распространяйтесь по земле
И умножайтесь племенами —
Вот Мой завет и вам, и Мне:
Не буду водным беспределом
Я изводить живую плоть
С душою вечной, бренным телом —
Потопом грех не побороть.
Умоет дождь лицо земное,
И тучи повернутся вспять,
Их сменит облако седое,
В котором радуге сиять.
И Я увижу это диво
И вспомню вечный Свой завет:
Зачем топить всё, что красиво?..
Ведь вам за грех держать ответ!

ПЛАНЕТА ЗАСЕЛЯЕТСЯ

ернулся Ной в места родные,
Раскинул вновь шатры свои,
И потекли дела земные
У богоизбранной семьи.
Цветут семья и виноградник,
И всё даёт свои плоды,
Сменяет будни редкий праздник,
Моленья Богу и труды.
У Ноя Сим был старшим самым,
А у него — пять молодцов!
Доволен Ной и младшим — Хамом, —
Четырежды он стал отцом.
Творцу признательна планета
За то, что видит много снов,
За сына Ноя — Иафета
И семерых его сынов…
У Ноя правнучки и внуки,
Зятья, невестки — стар и млад;
Рожденья, ссоры, смех, разлуки,
И только сладок виноград.
Века неспешны… Как барханы,
Шатры ползут за горизонт,
Где древние цари и ханы
Ждут не дождутся свой народ…
Но Божьи годы Ноя бренны —
Среди потомков колесят.
Всего же прожил Ной смиренный
Лет девятьсот и пятьдесят…

Бородедка заключительная

   Конечно, дружок, великий князь Владимир (его ещё именуют Владимиром Святым, ибо он крестил Русь) не прожил столько, сколько библейский праведный Ной. Красное Солнышко закатилось в 1015 году. А когда он родился, нам неизвестно. Видимо, земной жизни ему было отпущено не более 65-ти зим, вёсен, осеней и лет. Но христианство, введённое прозорливой волею Владимира Святого на земле русской, существует до сих пор, а ныне испытывает некоторый подъём: восстанавливаются старые храмы, возведённые (а потом разрушенные!) нашими прадедами, строятся новые.

Я не призываю тебя, дружок, срочно заканчивать чтение и торопиться на службу в ближайшую церковь. Отнюдь. Это — право выбора каждого человека, любой семьи. Однако тебе надо знать, что великая книга Библия, состоящая из Ветхого Завета и Нового Завета, — не сказки, читаемые бабушками своим любимым внукам, а истинная правда, признаваемая даже многими учёными.

Взрослей, дружок, становись добрее, отзывчивее, благоразумнее, сострадательнее. Люби родителей, близких, друзей, всех людей. Подражай великому князю Владимиру; из тебя тоже может получиться Красное Солнышко…