Продолжаем публиковать рассказы-воспоминания протоиерея Евгения (Палюлина) настоятеля храма Тихвинской иконы Божией Матери на пр. Науки, Санкт-Петербург. Они объединены одним сборником под названием “БАБУ́”.
МАНЕФА
На Рождественские праздники меня вновь взяли к Илье Пророку. На перекладных добрались до города Кадников, далее пешком.
Дорога закончилась, и мы узкой, но накрепко протоптанной тропинкой направляемся к храму. День выдался морозный и солнечный. От искрящегося снега слепит глаза. Откуда-то, из подсознания, всплывают таинственные слова (и где это я их слышал?): «И одежды Его сделались белые, как снег, как на земле никакой белильщик не может выбелить».
Ну да, это же из Евангелия. Там, где рассказывается о Преображении Господнем. Помню, это мне читала бабушка. Таинственный свет осиял тогда учеников Христовых. Вот такой же свет, наверное, и теперь слепит меня. Из глаз выкатываются крупные слезинки и тут же превращаются в ледяные хрусталики.
До вечернего богослужения еще есть время, и нас зовут на чай в большой церковный дом. Через низкие, но широкие, обитые войлоком двери заходим в жарко натопленную избу.
– Ну вот и Таисья приехала, да не одна, – слышим мы уже знакомый нам голос. Этих женщин я видел и в прошлый раз.
В избе уже многолюдно. На столе пыхтит огромный двухведерный самовар, в тарелках лежат постные пироги с капустой и брусникой. В мисках – соленые огурцы и квашеная капуста, в чугунке – свежесваренная картошка в мундире. Нам уступают место за столом.
– Давай, Таисья,- говорят, – сама садись, да и хлопца с дороги корми.
Читаем молитву и садимся за стол. Неспешно течет беседа, ведь многие из далеких деревень, не часто видятся, и надо успеть рассказать, как да чего. Вот кто-то помер, а у кого-то правнук родился. Вот где-то председателя колхоза сменили, наворовался, говорят, а у кого-то зять пьет. За вкусными пирогами узнаю, что где-то силоса не хватит до свежей травы, и что надои зимой поупали, и что в какую-то деревню волки по ночам приходят…
Видать, к долгой да холодной зиме, – слышу голос с печи. – У нас как-то напогодь волки всех собак погрызли, -продолжает голос, -так зима морозная была, снег до Паски лежал.
Отворяются двери, и с клубами морозного воздуха в избу вваливается еще одна толпа прихожан из каких-то деревень. Быстро допиваем чай и уступаем место за столом следующей группе богомольцев. Вот под руки ведут невысокую пожилую бабушку, многие привстали.
– Манефу привели, – слышу шепот рядом стоящих. – Плоха, плоха стала…
Манефу учтиво проводят в соседнюю комнату и помогают снять стеганую фуфайку.
– Давай, давай чайку с дороги…
– Ой, дайте отдышаться, – слышу как будто детский, но старческий голос Манефы, – погодите, еле дышу.
Читать далее “БАБУ́” →